Майкл Джордан и мир, который он сотворил

 В том сезоне из-за неприятной ситуации, сложившейся с контрактом Пиппена, отношения игроков с Краузе обострились до предела. Несмотря на травму ноги, Пиппен продолжал путешествовать вместе с командой. Больше покоя не давала ему не низкая сумма его гонораров, а застарелое чувство обиды. Скотти хорошо помнил, что «Буллз» уже два раза хотели его продать и что Краузе в этих случаях вел с ним себя неискренне. Кроме того, ему казалось, что руководство клуба недооценивает его вклад в победы «Буллз» в пяти чемпионатах — все лавры доставались Джордану. Когда в начале того сезона команда прилетела в Лос-Анджелес из Финикса, выяснилось, что там, в Фениксе, местный клуб сообщил агенту Пиппена, что больше всего на свете он хотел бы приобрести именно Скотти. Такой контраст между энтузиазмом «Финикса» и полным равнодушием со стороны «Буллз» добавил, конечно, масла в огонь.

 После матча с «Клипперс» в Лос-Анджелесе Билл Уолтон, комментировавший эту встречу для калифорнийских зрителей, выйдя из раздевалки «Буллз», сокрушенно качал головой — так его поразило угнетенное состояние Пиппена. Редко можно встретить великого игрока высококлассной команды, который находился бы на ножах с менеджерами и так громогласно заявлял о своем желании перейти в другой клуб. Тем же вечером Пиппен изловил Кента Макдилла, чикагского репортера, и заявил ему, что никогда больше за «Чикаго» выступать не будет. Засомневавшись в решимости Скотти, Макдилл поначалу решил не предавать его слова огласке. Но на другой день под нажимом Пиппена написал все же об этом. После этого в клубе вообще начало твориться черт знает что.

 После победы над «Клипперс» чикагцы отправились в Сакраменто. В самолете произошла безобразная сцена с участием Джордана, Пиппена и Краузе. Примерно то же самое повторилось на другой день в Сакраменто, в раздевалке команды. Как обычно, началось все с разглагольствований Краузе о его подвигах на ниве поиска новых талантов. Победив «Сакраменто Кингз», «Буллз» полетели в Сиэтл. В самолете Пиппен мрачно пил пиво. В аэропорту Сиэтла команду ожидали два автобуса: один — для игроков, другой — для тренеров, администраторов и т.д. Краузе сел в автобус к игрокам, чем, по мнению тренеров, совершил ошибку. В автобусе обстановка была еще более нервная и взрывоопасная, чем в самолете. На борту лайнера тренеры и менеджеры не смешиваются с игроками. Там каждый держится сам по себе. Кто-то читает, кто-то спит, кто-то, надев наушники, слушает музыку. Разве что Джордан, Пиппен и Рон Харпер держались вместе — часами резались в карты. В самолете можно как-то уединиться, уйти в себя — в переполненном автобусе, наоборот, всегда возникают общие разговоры. Все, перебивая друг друга, разбирают особенности игры соперников или обсуждают достоинства местных красоток. Немудрено, что в такой эмоционально насыщенной атмосфере нередко вспыхивают перепалки. Фил Джексон не раз предупреждал Рейнсдорфа, что не стоит Краузе садиться в автобус для игроков: он действует им на нервы. Рейнсдорф в ответ предлагал тренеру попробовать свои силы в роли миротворца. Джексон в свою очередь пытался как-то урезонить Джордана. Майкл соглашался с тем, что его поведение не идеально, но бывают такие моменты, когда он просто не может сдержаться. Короче говоря, просвета в ситуации не наблюдалось.

 Еще подлетая к Сиэтлу, Джексон пытался уговорить Краузе не ехать в одном автобусе с игроками. В конце концов, ему могут предоставить лимузин. Но Джерри заупрямился, и в автобусе возникла свара. Началось все с язвительного замечания Джордана, засомневавшегося в рыболовных достижениях Краузе. Майклу подыграл Пиппен.

 Майкл был весьма искусен в словесных баталиях, никто другой в лиге не умел так больно уколоть оппонента. При этом он знал меру, понимал, в частности, что с Краузе слишком далеко заходить не надо — разумней вовремя попридержать язык. Будучи человеком вспыльчивым, Майкл тем не менее умел себя контролировать. У него был ясный и твердый ум, холодный рассудок и даже актерские данные. Поэтому иногда он мог изобразить дикую ярость, хотя окружающие даже не догадывались, что это всего лишь игра.

 Пиппен был человеком другого склада. Его эмоции легко выплескивались наружу, и он не умел владеть собой, тем более когда был навеселе. Так и случилось в этом злополучном автобусе, везшем игроков из аэропорта Сиэтла в отель. Джордан вполне добродушно подначивал Краузе, но тут вмешался Пиппен и обрушился на менеджера: «Когда ты перестанешь болтать, будто я своей карьерой обязан тебе?» Затем Скотти во всеуслышание потребовал: либо клуб подписывает с ним новый контракт, либо пусть продает его. Пиппен, разгоряченный алкоголем, все больше распалялся. Наконец Джексон из-за спин игроков показал ему пивную бутылку, давая понять, что он уже много выпил и пора остановиться (один из игроков, Джо Кляйн, по наивности решил, что тренер как бы поднимает тост за Пиппена, приветствуя его поведение). «Не волнуйся, — успокоил Краузе Джексона, — мне его вопли до фонаря». Плохо все это кончится, подумал Джексон.