Майкл Льюис

Пока Александр учил меня понимать рынки, Дэш работал над моим стилем. Очень много

времени занимал телефон. Под стилем я имею в виду технику разговора по телефону. У Дэша

была очень разработанная техника телефонных разговоров. Если это были личные звонки, он

разговаривал, сидя прямо, опершись на стол. Деловые разговоры он вел скорчившись и спрятав

голову под стол. Там у него получалось нечто вроде звуконепроницаемой телефонной будки.

Привычку скрывать свои разговоры Дэш приобрел, будучи геком, когда он стыдился, что опытные

продавцы услышат, какие идиотские советы он дает своим клиентам.

Теперь это вошло в привычку. Я сразу видел, когда Дэш собирался продать

правительственных облигаций на несколько миллионов долларов, потому что в такие минуты он

складывался в кресле как перочинный ножик, буквально ложился грудью на колени, так что его

голова оказывалась в телефонной будке. В самые решающие моменты переговоров он затыкал

ухо пальцем свободной руки и говорил очень быстрым и звучным шепотом. (Один из клиентов

называл его «наш шепчущий Дэш».) Затем он рывком выныривал из-под стола, нажимал кнопку

внутренней громкой связи и кричал: «Эй, Нью-Йорк... Нью-Йорк... от Окт девяносто два до Сент

девяносто три, сотню по сто десять... ага, сто миллионов по сто десять миллионов!» Если он

возникал из-под стола, не продав облигаций, я знал, что он разговаривал с матерью. На

торговом этаже считалось неприличным звонить матери.

Я перенимал стиль поведения Дэша в телефонных разговорах и в отношениях с другими

маклерами столь же бессознательно, как ребенок, копирующий манеры своих родителей. Других

образцов у меня не было. Очень скоро я уже складывался в кресле пополам, крутил языком

карандаш, зажатый уголком рта, затыкал свободное ухо пальцем и говорил настолько быстро и

тихо, что клиенты едва меня понимали. Словом, я стал похож на Дэша. Чем больше геков

появлялось на торговом этаже, тем распространенней было это явление: в небольших группках

неопытные люди усваивали жесты и привычки самых успешных членов группы. Когда наша

группа расширилась до десяти человек, она стала выглядеть как банда клонированных Дэшей

Райпроков.

Дэш - это Дэш. Александр - это Александр. А я был фальшивой монетой, искусственно

объединившей черты, природно свойственные этим двум. В свою защиту могу сказать только, что я был очень хорошей подделкой. К тому же у меня было одно полезное качество, которым не

обладали мои наставники: отстраненность от бизнеса и от фирмы. Чувство независимости, я

думаю, мне давало то, что свою работу я нашел на благотворительном обеде в королевском

дворце, а может, то, что у меня был и другой источник доходов (в то время я по вечерам и уик-

эндам занимался журналистикой). В молодости это бывает очень полезно, потому что избавляет

от лишних страхов. Моим преимуществом была известная беззаботность, как у того, кто попал в

транспортную пробку на арендованном автомобиле. Самое скверное, что могло случиться, - я бы

остался без своей заемной карьеры, и, хотя я к этому вовсе не стремился, мысль о потере

работы не страшила меня в той же степени, что, скажем, Дэша Райпрока, который уже

определился с выбором профессии до конца жизни. Это не значит, что мне было на все плевать, нет, я был очень усерден. Я реагировал на похвалы сильнее, чем многие другие, и потому

старался изо всех сил. Но я был готов к куда большему риску, чем если бы считал свой выбор

карьеры единственным и окончательным. Я, например, был готов ослушаться начальства, а

потому им приходилось быть со мной намного более бдительными и внимательными, чем если

бы я был хорошим солдатом.

Меня направляли Александр и Дэш, я был оснащен разумными схемами делания денег, обволакивающим голосом продавца и подходящей для торгового этажа внешностью; клиенты

появились очень быстро. Несколько мелких инвесторов пришли примерно тем же путем, что и

незадачливый немец. Я смог убедить их взять большой кредит и пуститься в спекуляции.

Столько шумят об опасности мусорных облигаций и чрезмерном использовании кредитов

в американской промышленности, но поразительно, что так мало внимания уделяют

ежедневному использованию кредитов в инвестиционных операциях. Скажем, я хочу, чтобы мой

клиент купил облигаций AT & Т на 30 миллионов долларов. Если у него совсем нет наличных, он

может использовать эти самые облигации AT & Т в качестве залога и занять денег на их покупку

у Salomon Brothers. Наше казино предоставляло полный набор услуг. Чтобы играть у нас, клиенту даже деньги были не нужны. Это означает, что и клиенты, располагающие очень

небольшими деньгами, могли проворачивать серьезные операции. Поскольку крупных

инвесторов у меня не было, а крутить большие сделки и слышать, как мое имя гремит из

матюгальника, мне хотелось, я стал поклонником кредита.

Деньги к деньгам. Уже очень скоро менеджеры Salomon начали сводить меня с клиентами

других продавцов в надежде, что с более денежными клиентами я смогу делать грандиозные

дела. Всего через шесть месяцев после начала, к июню 1986 года, я уже работал с несколькими