Майло Тэлон

Ты помнишь, какие пошли разговоры. Некоторые думали, что это сделал Хоуви, но когда собралась толпа, чтобы его повесить, этот адвокат… Дикман? Да, его звали именно так. Он выступил перед людьми и отговорил их. Утверждали, будто Хоуви сам подбил его на это. Как бы то ни было, Дикман почти сразу уехал на побережье и шикарно зажил, на чьи деньги, не знаю.

— Тогда еще говорили, что Хоуви подъехал за помощью к фургону, а когда индейцев отогнали, он открыл огонь по лежащим на земле солдатам. В перестрелке его ранило в руку.

— Когда он вернулся сюда несколько лет назад, большинство старожилов разъехались. Армия сняла отсюда свой пост, многие подались на шахты, поэтому Хоуви так и остался здесь жить и заниматься темными делишками.

— Что случилось с деньгами?

— Хороший вопрос. Некоторые думают, что ему досталось немного, поскольку большая часть денег ушла на оплату Дикмена. Никто не видел на руках новых золотых монет, и ходят слухи, что Хоуви зарыл большую часть золота в холмах и никогда его не трогал.

— Вряд ли.

— Нет, не вряд ли. Там кишат апачи, и никто, кроме дураков, в те места не суется ни за какие деньги. Часть золота может лежать там до сих пор.

Мы немного помолчали, размышляя каждый о своем. Прайд Хоуви, как подозревают, был замешан во многих темных делишках, но никогда ни на чем не попадался.

Он покупал и продавал скот, спекулировал золотоносными участками, иногда скупал у мексиканцев стада, которые те пригоняли из-за границы. Говорили, что он перепродавал в Мексике скот, украденный в Соноре.

В течение шести или семи последних лет его враги заимели привычку исчезать — просто не показываться больше на людях, вроде как неожиданно уезжать, и у Хоуви появилась репутация человека, с которым лучше не связываться.

Теперь он возник здесь, расспрашивал Молли Флетчер и разъярился, когда узнал, что я тоже каким-то образом причастен к делу.

Я и не догадывался, какое значение имело мое присутствие в городе. В жизни со мной случались неприятности, я от них избавлялся, но ни разу не наступал на мозоль Прайду Хоуви. И на тебе — еще головная боль. Найти пропавшую девушку даже благородно, но когда за одним куском тянется слишком много рук — совсем другое, и мне вовсе не нравится. Я получил деньги от Джефферсона Хенри. Поэтому надо отыскать девушку и побыстрее отсюда сматываться.

Когда я вышел на улицу, солнце уже село. Одинокая повозка, которую тянула упряжка пегих лошадей, выезжала из города, направляясь на запад. На скамейке у салуна «Рыжая собака» сидели, потягивая пиво, два ковбоя. В городе наступило время ужина, и большинство жителей либо уже сели за стол, либо готовились к своей трапезе.

Именно в сумерках человек сильнее всего чувствует одиночество. Как мне хотелось поехать домой! Мама не становилась моложе, а на руках у нее большое ранчо. Я с тоской подумал о нашем старом доме, который выстроил отец, наверное, самом громадном доме в округе в те времена. Но он строил его для женщины, которую любил, к тому же знал толк в строительном деле. Отец всю жизнь работал с деревом и вложил душу в то, что возвел для нее.

В фойе сидел только портье. Я подошел к стойке и повернул журнал регистрации к себе, чтобы прочитать, кто въехал.

— Кого-нибудь ждете? — спросил портье.

— Любопытствую, — ответил я. — Просто интересно, кто в городе.

— Сейчас не сезон, — сказал он. — Половина комнат пустует.

Фамилии Хоуви в журнале не значилось. Последней стояла моя.

Тогда где же он остановился? Есть ли у него в городе знакомые?

Поднявшись в номер, я привычно поставил стул под ручку двери, вытащил из-под кровати чемодан и открыл его.

Отложив в сторону письма, записную книжку и картину, я обыскал карманы костюма. При рассмотрении он оказался более поношенным, чем мне показалось сразу. Однако ничего интересного я не обнаружил.

Несмотря на это, что-то меня настораживало. Я проверил, не спрятано ли что за подкладкой, вывернул наизнанку лацканы. Безрезультатно.

Вдалеке прогремел гром. Собирался дождь, его давно ждала земля. Но дождь непременно смоет следы в прерии. Ускользнет еще один шанс.

И все-таки, даже если пройдет дождь, завтра я прогуляюсь за городом. Разговор с Пабло может пролить какой-то свет. В окно застучали редкие капли, затем хлынул ливень. В коридоре послышались шаги, и я, прислушиваясь, затаил дыхание. Кто-то протопал мимо.

Отчего я стал таким пугливым? Потому что мне повстречался Арканзасец? Или Хоуви? Уложив костюм, рубашки и остальную одежду в чемодан, я закрыл его и отставил в сторону. Затем, подложив под спину подушки, сел в кровати и принялся просматривать письма.

Похоже, все они были адресованы Стаси Хенри. Большинство из них не отличались оригинальностью. Такие письма женщины обычно пишут друг другу. У кого-то родился ребенок, его собирались крестить. Какая-то девушка вышла замуж, умер чей-то отец, а какой прекрасный был человек. И тому подобное.

Но вдруг…