Маймонид

И хотя эта концепция принадлежит Талмуду, ее происхождение и вдохновляющую ее (как и все талмудические идеи) мысль следует искать в Торе. Строгие предписания относительно здорового уклада жизни общины — гигиены, профилактической медицины и санитарии, — приводимые в книге Левит, поясняются в Талмуде для того, чтобы подробно остановиться на различных аспектах поведения каждого отдельного человека. Целью этих предписаний была чистота человека, когда он предстоит перед Богом, и потому основная идея, что лежит за словами талмудических мудрецов, — это соотношение между физической и моральной чистотой, о котором говорит Тора. В этой связи всегда подчеркивается, что забота о здоровье — это забота о жизни. Эта забота вменяется в обязанность каждому еврею, даже если она вступает в противоречие с другими заповедями. Весь еврейский закон, даже Декалог[5], может быть нарушен ради спасения жизни, и единственным исключением из этого правила служат запреты богохульства, кровосмешения и убийства. «Выбери жизнь»

[6] — предписывает нам Господь, связывая таким образом Свои заповеди с понятием «жизнь». Самим словом «избери» Господь указывает на то, что человек обладает свободой выбора[7]

.

На мой взгляд, суть еврейского подхода к врачеванию следует рассматривать именно в связи с представлением о свободе выбора. Понятие свободы выбора многократно упоминается в Писании, в раввинистической литературе, в сочинениях Маймонида. В последних оно иногда подробно растолковывается, а иногда просто констатируется, как, например, в пятой главе первого тома сочиненияМишне Тора[8]: «Свобода выбора дарована каждому человеку». А в последней главе Шмонапраким Рамбам пишет: «Наша Тора согласна с греческой философией, которая убедительно доказывает, что человек сам распоряжается своими действиями; нет никакого внешнего принуждения, и ничто не движет им, кроме него самого — как в хорошем, так и в плохом смысле»

[9].

В священных текстах мы сталкиваемся с противопоставлением воли Господа и свободы человеческого выбора. В них допускается неписаный компромисс, согласно которому забота о теле вверяется самому человеку, и вмешательство Бога в этом вопросе не предусматривается. Здесь мудрецы Талмуда разделяют точку зрения древних греков, наиболее значимый вклад которых в медицинскую теорию заключался в отделении служения богам от основанных на изучении природы методов диагностики и терапии. Этот подход подтверждается клятвой Гиппократа и целым рядом классической греческой медицинской литературы — врачи клянутся Аполлоном и Асклепием, а затем продолжают рассуждать о принципах школы врачевания, более не обращаясь ни к этим, ни к другим богам. Более того, ведущие практикующие медики, представители школы Гиппократа, рассматривали изучение своей науки как средство понимания природы божественного, с чем мы уже сталкивались у евреев. Но греки в этом отношении пошли дальше. Гален из Пергама, наиболее влиятельный из врачей всех поколений, полагал, что самым верным способом служения божеству будет не молитва и жертвоприношение, но эксперимент и наблюдение. Во втором веке нашей эры он сказал, что его самый замечательный анатомический труд — «О назначении человеческого тела» — это «священная речь, которую, как гимн, посвящаю Создавшему нас»[10]

. И для Галена изучение человеческого тела было верным путем обретения знаний о божественном. Он писал:

«Я думаю, что истинное благочестие состоит не в том, чтобы совершать для Него бесчисленные гекатомбы быков, и не в том, чтобы возжигать множество талантов корицы и лавра, но в том, чтобы прежде познать, а затем показать другим, как велики мудрость, могущество и благость Создателя»[11].

Гален познавал и просвещал, проводя опыты на животных. Благодаря своим опытам он смог открыть и продемонстрировать публике принципы анатомии и физиологии. И хотя он считал, что божество, называемое им Создателем, создало Вселенную и все, что в ней существует, в соответствии с неким предопределенным планом, но, исцеляя больных, он опирался только на собственные профессиональные навыки. Испокон веков еврейские врачеватели подходили к лечению своих пациентов схожим образом. В конце концов, вся медицинская концепция евреев основывалась на греческой науке как при жизни Маймонида, так и на протяжении нескольких последующих столетий. Самостоятельной еврейской медицины (подобно египетской или китайской, западной медицине или медицине Аюрведы) никогда не существовало. Как в Средневековье, так и сегодня еврейская медицина принадлежит к той культуре, в рамках которой она практикуется. В талмудические времена на нее оказало сильное влияние наследие греков, и не только потому, что греки обладали схожими представлениями о независимой роли врача в процессе лечения. Необычайно развитые представления об анатомии и физиологии, как и о профилактической и клинической медицине, которые можно найти в Мишне или Ѓемаре,восходят к концепциям Гиппократа и Галена и могут быть объяснены влиянием эллинизма.