Майндсайт. Новая наука личной трансформации

Питеру я порекомендовал поразмышлять над тем, как поток эмоций, заполняющий его время от времени, связан с его детскими воспоминаниями. Ситуации, когда его игнорировали, являлись мощным импульсом. Иногда в общении с детьми Питер резко переключался с уговоров на крик. Если Дениз вдруг заканчивала дискуссию, не соглашаясь с чем-то, Питер потом долго обижался на нее. А если она запиралась в кабинете, он периодически выходил из себя и сильно стучал в дверь, чтобы она его впустила. В музыкальной школе, где Питер преподавал, он порой взрывался от досады, если с ним не обсудили изменения в расписании уроков. (По словам Питера, директор его ни во что не ставил.) Такие бурные реакции наводили на мысль, что префронтальная кора Питера была чувствительна к отключениям, и процессы правого полушария могли подавлять уравновешивающие попытки левого. У Питера имелась склонность к внутреннему хаосу, а у Дениз – к внутренней скованности. Они оказались на разных берегах реки интеграции.

Если, как и Дениз, вы провели детство в «эмоциональной пустыне», то установление связи с другими не станет подпитывать вас, а, наоборот, способно привести даже к эмоциональным нарушениям. Ваше пространство терпимости применительно к взаимопониманию и уж тем более к близости окажется довольно ограниченным. Одна из возможных стратегий в такой ситуации – отключение каналов, напоминающих о том, чего не хватает в жизни.

У Питера в детстве имелся надежный, но почти недоступный отец, а мать и сестра вели себя непоследовательно. Это сформировало резонансные каналы Питера отличными от каналов Дениз. Поддержка членов семьи была непостоянной, а увлечение сестры наркотиками и мама на обезболивающих наверняка приводили к сильным и непредсказуемым последствиям на Питера. Из-за депрессии у мамы Питера притупились эмоции. Доказано, что депрессивное состояние матери существенно влияет на развивающийся мозг ребенка: для него это сродни непрекращающемуся эксперименту «Каменное лицо». В раннем детстве Питеру приходилось усиливать каналы привязанности, чтобы установить хоть какую-то связь, и его границы терпимости из-за ее отсутствия сужались. Так, при любом намеке на отторжение он замыкался в своем горе или закипал от злости.

Я специально объяснил Дениз и Питеру, что, хотя текущее психическое состояние отчасти определяется

сложным прошлым, нынешние отчаяние и одиночество Питера представляют собой реакцию на реальный и постоянный опыт взаимодействия с Дениз. Его сформировавшиеся в детстве реакции подпитывали порочный круг, в который они с Дениз попали. Поэтому-то ее и раздражала постоянная потребность Питера в поддержке, и она отталкивала его еще дальше в изоляцию и безнадежность. Нам стоило сосредоточиться на работе с настоящим, а прошлое бы пришло «за компанию», и тогда мы бы подробнее исследовали и его.

Следующий вопрос звучал так: удастся ли Питеру успокоить свою тревожность в достаточной степени, чтобы укрепить свою связь с Дениз. Я не мог допустить, чтобы цикл тревоги и отчуждения разрывал кто-то один. Каким-то образом нужно было изменить бинарную разобщенную систему, которую представляли собой Питер и Дениз.

Питер выбрал такую стратегию: если он хотел продолжать жить с Дениз, ему стоило эффективнее регулировать внутренний дистресс, чтобы весь спектр реакций Дениз не выводил его из равновесия. Что касается Дениз, то она должна была работать над упрочнением связи: сначала с собственным телом и эмоциями, а затем – с внутренним миром супруга. Она также училась расширять пространство терпимости, чтобы воспринимать сигналы от Питера и чтобы его потребности не заставляли ее автоматически замыкаться в себе. Я описал данные задачи как два основных «направления роста», на которых мы собирались сосредоточиться в первую очередь в рамках продолжительной терапии.

После недели размышлений и Питер, и Дениз решили продолжить нашу совместную работу после изначально намеченных шести недель.

Кривые зеркала

Я проснулся накануне нашей следующей встречи, и у меня в голове крутилась одна из любимых песен – Carolina in My Mind[49] Джеймса Тейлора, но с несколько измененными словами:

Моим сознанием управляют зеркальные нейроны.

Неужели ты не можешь просто почувствовать намерение?

Неужели ты не можешь просто почувствовать эмоции?

Как это знакомо: подкрадываться сзади,

Потому что моим сознанием управляют зеркальные нейроны.

Между нами – множество людей.

Может быть, мы сейчас на темной стороне дороги,

И кажется, что так будет вечно.

Тебе нужно меня простить,

Потому что моим сознанием управляют зеркальные нейроны.

Я не собирался делиться с Дениз и Питером моими музыкальными озарениями, но эти слова подсказали мне направление движения.