Майский поцелуй

— Что ты, я не беспокоюсь, наоборот, мне очень приятно. — Он улыбнулся. И снова я замерла, не в силах оторвать от него взгляда. Густые каштановые волосы, челка падает на лоб, глаза с длиннющими ресницами, губы…

Надо было срочно что-то сказать, я тряхнула головой, прогоняя наваждение:

— Надень шапку, ты замерзнешь. — Глупо получилось, не спорю, но он действительно замерзал, было видно.

Женя развел руками.

— Дома забыл, — признался он.

— И шарф тоже? — улыбнувшись, я сделала шаг вперед и застегнула верхнюю пуговицу на его куртке.

— Спасибо… Хочешь мишек посмотреть?

— Хочу.

Мы подошли к белым медведям. Однако нам не повезло. Мишки не желали позировать, попрятались. Но Женя, казалось, не слишком расстроился. Он рассказывал о том, какие у белых медвежат смешные черные пятки. Я улыбалась. Он был таким милым.

Мы долго бродили по зоопарку. В основном болтали или вспоминали смешные истории о животных. Женя почему-то не рисовал. Я спросила, почему? Он ответил, что любит наблюдать, а потом уже рисовать по памяти. Я тогда подумала: странно, как можно нарисовать животное по памяти? Ведь животные все время в движении, у них такая удивительная пластика, я бы ни за что не запомнила.

Потом нас нашел Вадик, и мы отправились в кафе, уж очень замерзли.

Вадик показывал нам свои наброски, они с Женей обсуждали их, даже спорили.

— А ты что, забил? — ехидно поинтересовался Вадик у Женьки. Тот что-то пробормотал смущенно. И мне было немного обидно оттого, что Женя ничего не нарисовал. Я чувствовала себя несколько виноватой, как будто это из-за меня. И в то же время я думала: вдруг действительно из-за меня? Мысль была тревожной и приятной одновременно.

И снова Женя отправился меня провожать, хотя и одного Вадика было вполне достаточно. Но я не возражала.

Когда мы подошли к моему подъезду, я неожиданно для себя самой спросила у Жени:

— А можно мне посмотреть твои работы?

Он так обрадовался:

— Конечно! Хоть завтра!

— Мы с Вадиком придем, правда, Вадь? — попросила я у друга.

Он, как обычно, покрутил в воздухе пальцами:

— Завтра? Возможно… Я позвоню.

На следующий день я действительно попала в гости к Жене. Его работы, они как будто были написаны уже взрослым человеком, зрелым художником. Особенно мне понравились акварели. Женя рисовал их осенью в подмосковной усадьбе. Прозрачные пастельные тона, мягкий свет, размытость линий; казалось, я чувствую запах прелой листвы и сырого осеннего утра.

У Жени было много набросков: портреты стариков и пожилых женщин, паутина морщин, глаза, устремленные в вечность, по-другому не объяснить. И вдруг среди увядания сказочные, романтические рисунки: кокетливые нимфы на поляне подслушивают, как играет на свирели Фавн, сердитый гном, валькирия в доспехах с мечом и еще какие-то уж вовсе фантастические существа. Пантера с торсом женщины, замерла, приготовившись к прыжку, дракон, запутавшийся в своих многочисленных шеях…

— Это иллюстрации к сказкам, — подсказал Женя.

— Фантастика! — выдохнула я. — Какое у тебя богатое воображение!

Женя смущенно улыбался. Но я видела, ему была приятна моя похвала.

У Вадика мне нравились многие работы. Он тоже все время что-то выдумывал, а для развлечения рисовал целые комиксы. Женя, он совсем другой, он тоньше, романтичнее, ранимее. Я это чувствовала, и чем дольше мы общались, тем острее становилось это чувство.

Я много думала о нем. Неприлично много. Ведь у меня был Леха, мы встречались, я была уверена в том, что люблю его. И вот, стоило ему уехать, как я, вместо того чтоб ждать, встречаюсь с другим парнем. Ну пусть не встречаюсь, пусть просто иногда провожу время. Но, положа руку на сердце, я не смогла бы объяснить Лехе, зачем я это делаю. Между нами появилась еще одна недоговоренность — Женя.

Я называла его — мой друг художник. Но ведь я и Вадика так называла.

Ирка даже запуталась в них. Пришлось объяснять.

— Ты так увлеклась? — спросила Ирка.

— Почему? — испугалась я.

— Да ведь ты только об этом и говоришь, — засмеялась она.

— Вот как? Я не замечала…

— Зато я заметила.

— Нет, ты пойми, это вовсе не то, о чем ты подумала, — начала оправдываться я, — просто они такие классные, с ними весело, честное слово.

— А с Лехой? — спросила Ирка.

— Ну, с Лехой все по-другому, это нельзя сравнивать.

Глава 10

День рождения на спор

Я все сильнее запутывалась.

А Леха, как всегда, был слишком часто занят. Тренировки, соревнования: он уезжал, а я оставалась.

Но если раньше я ревновала, нервничала, когда он долго не звонил или не отвечал на мои эсэмэски, то теперь мне даже было легче, если он не напоминал о себе. Нет, мне было не в чем себя упрекнуть. Я ждала его, я по-прежнему бросала все дела и бежала на свидание, я перестала противоречить и усложнять. И вот что странно, Леха не обратил на это внимания. Как будто так и надо. Он все чаще хвалил меня, говорил, что наши отношения становятся все лучше и лучше. Я соглашалась и тоже радовалась с ним вместе.