Макалу. Западное ребро.

Три дня мы не снимаем лагерь на лужайке в Секедине, на границе снега. Носильщики ходят «челноками» по направлению к гребню, ведущему на перевал. Для облегчения этапа примерно в часе ходьбы от лагеря организован промежуточный склад. Погода все такая же мерзкая. Снег падает безостановочно, холодный наверху, на склонах, тающий на палатках. Мы купаемся в ледяной пронизывающей сырости. Снег, грузы, холод... Деморализованные носильщики пытаются соорудить на ночь подобие шалашей из брезентовых полотнищ, которые мы им дали. Но они столь неловки, что нам приходится им помогать, чтобы обеспечить всех какой-то защитой. Дров, к счастью, хватает, и непрерывно горящие костры помогают всем сушиться.

Среди этой угнетающей «серости» некоторые менее серые часы немного скрашивают жизнь. На лужайке, окруженной высокими деревьями, мирно царствует як с могучими рогами. Франсуа Гийо, наш марселец, вспоминая родной Прованс, решает поиграть в тореро и неожиданно оказывается сконфуженным, лежащим на спине, запутавшись в растяжках палатки, потому что торо просто опустил голову. А товарищи смеются над его злоключением. Пойдем со мной, Франсуа, за цветами, они не такие страшные.

Цветы? Да, драгоценные цветы. Под лучами солнца, выглянувшего в неожиданном просвете, они сами похожи на желтые солнца - орхидеи. Настоящие орхидеи. Роскошные кисти с тонким запахом ванили, они заполонили все кругом, забравшись иногда очень высоко на сгнившие стволы деревьев. Последние покрыты таким толстым слоем мха, что мне приходится проделывать в нем ступени, чтобы добраться до цветов. Я истинно наслаждаюсь! К сожалению, эти сказочные цветы столь же недолговечны, как и прекрасны, и собранный нами колоссальный букет лишь один вечер украшает общий стол. По крайней мере они будут жить в нашей памяти, и для нас этот лагерь навсегда останется «лагерем орхидей». 

СНЕЖНОЕ НАВАЖДЕНИЕ

Сколько еще биваков до Базового лагеря? Вот уже 12 дней, как мы движемся к Макалу. Я планировал 5 дней от Седоа, но, учитывая снег, отказ носильщиков, я уже не строю никаких иллюзий и знаю, что мы выйдем далеко за намеченные сроки.

Сегодняшний участок по направлению к гребню также не способен развеять пессимистические мысли, несмотря на возвращение хорошей погоды. Глубокий, до середины бедра, снег (к счастью, в последние дни сагибы проложили трассу), тяжелый подъем с перепадом высот в 1500 м, наконец, сам гребень, по которому мы будем идти вплоть до виднеющегося вдали перевала Барун. Вчера на маленьком понижении гребня был разбит лагерь, оборудование которого мы сейчас заканчиваем; все грузы прибыли и выложены на снег. Глубина его не менее двух метров, может быть, даже три; оценить нетрудно, так как из-под плотного снежного одеяла выглядывают лишь верхушки гигантских рододендронов. Снег, снег, снег... какое наваждение!

Мы все надели горную одежду. На 3100 м ночи холодные, ртуть опускается ниже нуля. Наши носильщики, почти раздетые, стучат зубами. Ожидая рассвета, они усаживаются на свои тюки, чтобы как-то изолироваться от снега, жмутся изо всех сил друг к другу, покрываются сверху брезентовыми чехлами. Время от времени я хожу их проведать. Поднимаю угол брезента - тела переплетены невероятным образом, неописуемый узел ног и рук. Меня встречают громким смехом. Кашель, хрипение-необыкновенный концерт.

Большинство членов экспедиции больны. Появились заболевания горла. Порошки, пилюли от кашля, от насморка... Доктора Маршаля рвут на части. Со времени нашего выхода из Тумлингтара он истратил колоссальное количество медикаментов на лечение местного населения и теперь отпускает их с великой скаредностью. Нужно сохранить минимум, необходимый для долгих недель борьбы с Ребром. А между тем запас еще порядочный- около дюжины походных аптечек.

Во всех разнообразных экспедициях, в которых я принимал участие, меня всегда поражало количество груза, предназначенного для врача. На каждый мой вопрос следовал неизменно один и тот же ответ: «Дело мастера боится. Это не твоя епархия. Все, что здесь есть, может пригодиться». Фактически, конечно, все могло пригодиться. Во время экспедиции 1955 г. доктор Ляпра оперировал шерпа, больного аппендицитом, в Базовом лагере на 4900 м! Не мечтает ли Жан Маршаль побить этот рекорд?

Час за часом, день за днем продолжается движение по гребню между 4000 и 4200 м по направлению к перевалу Барун. Бесконечный снег, в котором сагибы по очереди прокладывают путь. Шаг за шагом, порой руками вытаскивая ногу для очередного шага. Тяжелая изнурительная работа. Носильщики идут по проложенной траншее. Большинство из них сняли свои теннисные туфли, подошвы которых скользят по снегу, и предпочитают идти босиком, используя пальцы ног, чтобы надежнее цепляться за снег. Эти люди действительно отличаются невероятной выносливостью к холоду и поразительным мужеством.