Макалу. Западное ребро

Появление вертолета производит на носильщиков неожиданное впечатление. С самолетом они знакомы, но подобное чудовище они видят впервые. Эта бескрылая штуковина является, по-видимому, каким-то малосимпатичным демоном. Возникает внезапная паника и безудержное бегство во все стороны среди громадного облака пыли, поднятой лопастями. Но вот «демон» остановился, мотор заглох, и страх уступает место любопытству. Руки протягиваются, чтобы пощупать эту странную металлическую «стрекозу». Стоп! Нужно расставить шерпов, отогнать любопытных и установить надежную охрану вертолета. Иначе Сеги придется возвращаться пешком!

Но вот в новом вихре пыли он улетает. Мы увидим его снова, если позволят условия, через месяц, в Базовом лагере. Экспедиция скомплектована полностью. Наем носильщиков окончен. Грузы распределены. Носильщики пометили, кто свой ящик, кто свой тюк, тряпицей или каким-либо другим знаком. Деньги здесь. Завтра, 24 февраля, снимаем лагерь в Тумлингтаре. Начинается долгий марш, ведущий нас день за днем к желанной цели. 

ДОЛГИЙ ПУТЬ

 День за днем... Долгий марш. Монотонны дни подходов, нить которых моему хаотическому рассудку трудно уловить. Я пережил уже так много подобных этапов, ведущих такими же дорогами к таким же далеким целям, я прочел уже так много одинаковых рассказов, что мне трудно отличить, где давнишние воспоминания и где свежие впечатления. На сером фоне затуманенных дней выделяются, однако, некоторые образы, резко отличающиеся красками, звуками, запахами: новобрачная на мосту Нум, орхидеи в Секедине. Настойчивый запах дыма, проникающий в палатку,-это погребальный костер под перевалом Барун. Гортанные голоса шерпов, голос Жоржа, нет, Франсуа... Где я? В Базовом лагере или в Седоа? Далекие шумы... Бушующие воды Аруна? Нет, это ветер на гребне морены. Господи! Как болит голова!

Настоящая армия, пятьсот мужчин и женщин, растянулась по трассе. Длинная пестрая змея с белым позвоночником: кепки! Люсьен все снимает и изрыгает проклятия, ибо белые рекламные кепки, неизменно появляющиеся в его видоискателе... странный местный колорит!

Первый день марша приводит всех в хорошее настроение. Наконец мы двигаемся! Хватит суетиться на месте, мы идем! Каждый, как ему нравится. Сеньёр, Жакоб, Мелле ― спринтеры. Жорж Пайо и я ― мы предпочитаем неторопливый прогулочный шаг, сопровождаемый беседой на различные темы. Например, о его прошлогодней экспедиции на Моди пик в массиве Аннапурны. Его переживания сходны с моими. Ему нравятся, как и мне, банианы, о которых я чуть было не позабыл, буйволы, запряженные в старинную деревянную соху (где вы, многолемешные плуги родного края?), птицы с ярким оперением, крашеные дома, резные деревянные оконные рамы и дым, просачивающийся сквозь соломенную крышу. Такой знакомый и на каждом шагу вновь открываемый Непал.

Свинцовое солнце. Вдали, над перевалом Барун, тяжелые тучи закрывают горизонт. Наверху сейчас, надо думать, невесело. Жара. Под тяжестью своих тюков, переносимых на непальский манер, с помощью бамбуковой плетеной лямки, надетой на лоб, носильщики исходят потом. Сагибы, впрочем, тоже, хотя они несут по 30 кг. В рюкзаке зубная щетка, кусок мыла, полотенце часто-фотоаппарат. Вы правы, ребята! Не утомляйтесь зря, берегите себя. Еще будет время продемонстрировать вашу готовность, когда придется поднимать грузы по Ребру.

Да! Я забыл про зонтик. Зонтик? Видели когда-нибудь восходителя с таким предметом? Однако в Непале он необходим. Для защиты от дождя-естественно, от солнца-также, но главное... от пиявок, которые в пору муссона кишмя кишат в лесах на высотах от 2000 до 3000 метров. Если еще можно как-то пытаться избежать тех, которые ползают по земле, то очень трудно идти, задравши кверху нос, ожидая атаки с неба. Между тем пиявки сидят на листьях деревьев, ожидая прохода человека или какого-либо животного, и деликатно планируют на свою добычу. Отсюда ― польза зонтика.

Как колесо жизни и смерти, развертывается вереница этапов.