Читаем Макалу. Западное ребро полностью

― Представляешь, когда шерпы сегодня ушли в лагерь III, недурные открылись сюрпризы! Я обнаружил, что вместо нормального веса рюкзаков в 15-18 кг на деле было не более б! А мы, сагибы, волокли 10-12! Третий раз я в Гималаях, и я не узнаю людей. Какая разница с нашими шерпами на Жанну!

― Чем ты объясняешь эту разницу?

― Я думаю, что это вопрос происхождения и в конце концов политики.

― Политики?..

― Ну да! Те, на Жанну, были из Дарджилинга, из Индии. Есть крупные селения шерпов, например Соло Кхумба в Непале.

― Наши тоже из Соло Кхумба, ты прекрасно знаешь сам но у них нет опыта!

― Непальцы, в самом деле. Я это знаю, и я не забыл, какие, напасти нам пришлось пережить, когда Пари и я, приехав сюда в январе в качестве передовой группы, устанавливали контакты с непальскими властями, устраивали всякие административные и таможенные дела и одновременно вербовали шерпов. Непальское королевство, чтобы содействовать занятости своего населения, запрещает нанимать шерпов где бы то ни было, кроме Намче-базара и ущелий Соло Кхумбу. Для нас не может быть и речи о том, чтобы черпать свои кадры из района Дарджилинга, откуда вышли знаменитые Тенсинги, Вонгди и Гиальцены, или из питомцев высокогорной школы, снабжающей инструкторами индийскую армию.

― Ты считаешь, Робер, что такое ухудшение непоправимо?

― Вот не знаю. Англичане уже с первых попыток покорения Эвереста начали обучать шерпов из Дарджилинга. Конечно, никак нельзя сравнить наших ребят с истронгменами Меллори и Нортона.

― Истронгмены?

― Ну, стронгмены[6], если хочешь; но ты ведь знаешь, что три согласные подряд в начале слова-это слишком для тибетца.

Взгляни на нашего сирдара ― жалкий вид, не правда ли? Как подумаешь о сирдаре Наванг Гамбу, единственном человеке на земном шаре, который был дважды на Эвересте, один раз с индийцами и второй ― с американской экспедицией Диренфурта в 1963 г. Ты можешь себе представить, что среди наших есть такие, что не могут подняться выше 6400 м[7]

?

― Согласен. Но может быть, это не только их вина. В какой-то мере ответственны и экспедиции. Сколько в этом году экспедиций в Гималаях? Восемнадцать, из них десяток японских. А японцы, ты ведь знаешь!

― Еще как! Если бы они хоть нанимали одних и тех же из года в год! Но они их портят, буквально развращают своими безделушками и всяким хламом. У какого шерпа нет теперь японских часов? Между прочим, японцев можно понять. Им шерпы нужны позарез, так как не все их экспедиции одинаково квалифицированны, куда там! Каждый университет, каждое крупное предприятие имеет свою альпинистскую секцию и организует собственную экспедицию. Наиболее крупные действительно сильны, но другие, мелкие... Ты помнишь, что я однажды сказал сирдару во время подходов? Не успели мы выйти, как начались требования: «А! Японцы нам давали то, давали сё...» В конце концов разозлишься, слушая ежеминутно такие причитания. Особенно когда больше требует, чем дают. Я не против требований, когда они оправданны и когда парень действительно кое-чего стоит. Но здесь уж нет, прошу прощения! Вспомни, что я ему сказал: «Послушайте! Японцы дают вам то, японцы дают вам это. У нас во всяком случае вы получаете абсолютно то же, что и мы, мы не можем дать вам больше. К тому же я должен заметить, что имеются правила Гималайского общества, где четко сказано, что шерпов следует обеспечивать одеждой и снаряжением так-то и так-то, давать им мясо три раза в неделю и т. п. Мы же, всегда были более щедрыми. Так вот, я не вижу, почему вы должны сравнивать нас с японцами. И вы знаете не хуже меня, сколько шерпов погибло в японских экспедициях, в то время как французские экспедиции всегда приводили всех шерпов обратно в Катманду. Так что выбирайте: японцы и часы или мы и жизнь».

― Это точно. Когда мы с Панамой вербовали наших ребят, японцы создали нам дьявольские препятствия. Помнишь, как Панама писал тебе из Катманду: «Японцы своими подарками испортили всех шерпов. Тебе надо привезти кило или два часов...» И международная экспедиция Диренфурта на южную стену Эвереста ничего не изменила. Джимми Робертс, который занимался для нее вербовкой, обладал тем преимуществом, что он местный житель и был в контакте с наилучшими шерпами в течение всего года. Нам же пришлось довольствоваться остатками с его стола!

― Ну и вот! Пред нами молодцы, которые знают, что экспедиции вынуждены их нанимать, что у них всегда, ежегодно будет работа вне зависимости, будут ли они что-нибудь делать или нет. Я не хотел бы быть обвинен в колониализме, но неужели ты думаешь, что в этих условиях они могут сохранить свою преданность, свою строгую дисциплину прежних времен? Прошло то время, когда шерпы жертвовали жизнью за своих сагибов... Меркль и Вельценбах на Нангапарбат... К счастью, для нашего Ребра у нас все же есть кое-кто достойный: хотя бы Анг Темба и Пема, если ограничиться лишь этими двумя феноменами!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное