Читаем Макалу. Западное ребро полностью

Между двумя стенами третий гребень-Западное ребро. Оно рождается в треугольном цоколе, испещренном кулуарами высотой порядка тысячи метров, и постепенно уходит вверх. Сперва снежное, между двумя пересеченными ледниками, оно проходит на высоте более 6000 м через два колоссальных горба (Близнецы[3]), становится все круче и вдруг вздымается вертикально в фантастическом скальном взлете высотой более 300 м. Монолитное, гладкое со всех сторон, неумолимое. Затем крутизна смягчается. Бывшее чисто скальным, Ребро украшается белыми пятнами, скальные ступени перемежаются острыми как нож снежными гребешками, и наконец на высоте примерно 8150 м Ребро сливается с юго-восточным гребнем менее чем в 400 м от высшей точки.

Прямое как струна... без единого, изъяна... Рассуждения и комментарии продолжаются.

Действительно, этот взлет-главная загадка Западного ребра Макалу. По сравнению с ним Западная стена Пти-Дрю, хорошо известная, кажется нам значительно более расчлененной. А препятствие, не забудьте, затаилось между 7300 и 7800 м! Каждый из нас хорошо представляет себе, какие трудности надо будет преодолеть. И в мыслях уже забиваются крючья, навешиваются веревки. Маршрут? Но он известен! Никаких проблем, прямо вверх! Не может быть и речи о том, чтобы трудности, как бы велики они ни были, могли устоять против упорства и мастерства нашей команды!

И все же в процессе дискуссии вырисовывается одна проблема-это размещение лагерей. Если первые, ниже 6000 м, можно, по-видимому, организовать без особых осложнений, то выше это будет не так просто. Никакого разрыва в крутизне, никаких изъянов в лезвии ребра, нет никакой уверенности в наличии площадок, необходимых для установки высотных палаток. Преодолеть ребро без лагерей? Немыслимо! Лагеря для штурмовых связок-вопрос жизни и смерти. Ну так что же! Мы изготовим искусственные платформы для двухместной палатки и будем вешать их на скале. Будем надеяться, что найдем необходимые трещины для крючьев. Что, между прочим, тоже не гарантировано, если только верить аббату Бордэ.

Аббат Бордэ-геолог экспедиции 1955 г., автор интересной работы по району Макалу. Он составил прекрасные карты, изготовил ценные рабочие пособия. Я посетил его в бюро на улице Асса. Он без всякого стеснения сказал мне свое мнение. Подняться по Западному ребру Макалу? Большая смелость... если не сказать больше. Тем не менее я выпросил у него техническое, по возможности детальное, описание Ребра и до нашего собрания в Шамони вручил копию каждому члену команды. Я даже посоветовал, кажется, тем, чей оптимизм может сдать, не слишком часто его перечитывать! И вот сегодня дискуссия развертывается вокруг этого описания.

Начиная с Близнецов и до самой вершины Макалу сложен из белого и турмалинового гранита. Это гомогенная скала без стратификации, очень твердая, сравнимая с иглами (иглы ― острые скалы, или вершины. ― Прим. пер.) массива Монблана. Она, по-видимому, неприступна для обработки молотком. Снаряжение должно быть снабжено наконечниками из спецстали. В скале могут быть вертикальные трещины, заполненные очень твердым льдом.

«...До высоты 7300 м должны встречаться остатки очень твердых слоистых гнейсов. Наклон их поверхности порядка 15° на запад. Нечто аналогичное, но наклоненное под меньшим углом находится на последних 600 метрах. Что касается большого взлета между 7300 и 7600 м, то он из чистого гранита, правда, поверхность его изборождена трещинами, образовавшимися в результате действия низких температур. Если мне не изменяет память, скалы с обеих сторон Ребра нависают над пропастью».

«Я думаю, что вашей главной задачей будет организация лагерей; считаю, что они должны быть установлены на искусственных платформах. Закрепление последних будет, несомненно, трудным из-за восходящих воздушных потоков, образующихся вдоль больших поверхностей, обогреваемых солнцем. В случае плохой погоды, горизонтальные скорости ветра могут достигать от 120 до 150 км/час».

Неприступно для молотка... 150 км/час... ну и ну! Эрвин Шнейдер, с которым я веду довольно регулярную переписку, прислал мне из Непала свои соображения, касающиеся нашего восхождения по Ребру:

«От Базового лагеря до второго Близнеца, то есть до конца снежного гребня на высоте 6500 м, серьезных трудностей не предвидится. На 6440 м-последнее место, удобное для лагеря. Это снежная голова на гребне, где достаточно места для установки палаток.

Следующий участок, безусловно, неприятен, а начиная с 7350 м и до 7500 тянется наиболее крутая часть.

Эта часть, совершенно свободная осенью и зимой от снега, бесспорно, самая сложная, насколько можно судить издали. Начиная с 7800 м и до главного гребня не должно быть чрезмерных трудностей, и здесь снова можно будет установить более удобные лагеря.

Выше, примерно на 8150 м, ребро соединяется с юго-восточным гребнем, затем около 8300 м находится взлет, последнее препятствие перед вершиной».

В каких сдержанных выражениях, дорогой Эрвин, высказаны эти данные!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное