Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Тем не менее, наличие «европейской идентичности» как одной из реалий настоящего признается многими исследователями, в частности такими европейскими специалистами, как Э. Смит354 или М. Фуше355

, украинским ученым М. В. Поповичем356 и многими другими.

Большинство исследователей рассматривают феномен «европейской идентичности» в социально–философском, культурологическом и психологическом аспектах. В политическую плоскость «европейскую идентичность» выводят лишь политические деятели, которые не претендуют на научный анализ этого явления. У выступлениях и публикациях представителей политических элит разных стран часто встречается термин «европейская идентичность», однако подавляющее большинство их не уточняют, какое содержание они вкладывают в это понятие, и используют его лишь в сугубо политико–пропагандистских целях.

Так, в Римском (1957 г.) и Маахстрихтском (1997 г.) договорах — основополагающих документах ЕС — констатируется, что «любое европейское государство может стать членом» ЕС, однако официальное толкование термина «европейское государство» не приводится. Так, М. Фуше в связи с этим справедливо указывает, что «в понимании Комиссии... Европа определяется ее содержанием, начиная с географических, исторических, культурных элементов, которые делают вклад в “европейскую идентичность”, идентичность, которая касается большей частью наследства эпохи Просвещения и преимущества западной цивилизации»357.

Лишь немногие исследователи подвергают феномен «европейской идентичности» научному анализу. Так, в частности, в сборнике «Идентичность Европы: вопросы, позиции, перспективы» его издатель известный немецкий политолог В. Вайденфельд отмечает: «Чтобы существовать, каждое современное общество может очертить свою коллективную идентичность»358

. В современных условиях, если секуляризация, индивидуализм, социальная мобильность, плюрализм и дифференциация разрушили бывшие возможности коллективной и индивидуальной идентификации, обостряется «ситуация безродности», «сиротства в ориентации», что вызывает человеческие страдания и общественные конфликты. Осознание современной принадлежности к Европе — европейская идентичность — это лишь один из пластов индивидуального и коллективного опыта, который находится между уровнями групповой, государственной и национальной идентичности, с одной стороны, и осознанием принадлежности к мировому сообществу — с другой359.

Относительно Европы, как считает В. Вайденфельд, три компонента идентичности, связанные с ее прошлым, настоящим и будущим, предусматривают рассмотрение общности происхождения, современной самолокализации европейцев и их общей цели: «Европа находится там, где европейцы ощущают себя европейцами»360

. И хотя на сегодняшний день найти общую идентичность, которая бы определила четкие европейские географические и смысловые границы — невозможно, В. Вайденфельд, безусловно, имел основание говорить относительно общей цели. Именно она сможет с течением времени выкристаллизовать европейское сообщество в целиком определенное поле в пространственном и смысловом понимании.

Процессы глобализации и интеграции на европейском континенте в конце XX в. создали качественно новые условия существования отдельных индивидов и групп и их отношений с окружающим социумом. По мере приближения XX столетия к концу западный мир столкнулся с особым вызовом: может ли мультиэтническое сообщество, которое все больше расширяется, превратить себя в успешное и действительно мультикультурное общество? — спрашивает западный исследователь К. Коукер. И дальше отмечает: «Сталкиваясь с этим вызовом, западный мир теряет свою предшествующую идентичность»361.

Благодаря достижениям в сфере науки и техники, тесным экономическим, политическим и социальным связям перед европейцами — гражданами разных стран — по-новому встал вопрос самоидентификации. Условия конкурентной борьбы — и в первую очередь Западной Европы с США и Японией — требовали искать союзников, объединяться и общими усилиями реализовывать экономические и политические цели. Но интеграционные процессы ставили под угрозу размывания традиционных «демаркационных линий» в сознании европейцев. Это особенно ощутимо отразилось на самоидентификации граждан западноевропейских стран. Рассматривая эту проблему, А. Сушко отмечает, что в Западной Европе «постепенно формируется двойная идентичность, когда лишь культурная принадлежность остается за национальным компонентом, а региональный компонент принимает на себя гражданское и политическое сознание»362.