Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Прямым голосованием община выбирала всех должностных лиц, регулярно отчитывавшихся перед ней о своей деятельности. Если в Европе политическая жизнь большинства стран начиналась на верху официальной пирамиды и затем постепенно, да и то не в полной мере, охватывала все ячейки общества, то в Америке, «напротив, община была образована раньше, чем округ; округ появился прежде штата, а штат прежде, чем вся конфедерация... Внутри общины кипела истинная и активная политическая жизнь, вполне демократическая и республиканская по своей сути. Колонии пока еше продолжали признавать верховную власть метрополии, штаты по-прежнему управлялись по законам монархии, однако республика уже полнокровно развивалась в рамках общины»455.

Резюмируя свои наблюдения, А. де Токвиль подчеркивает, что «англосаксонская цивилизация» является результатом действия двух совершенно различных начал, которые часто находятся в противоборстве друг с другом, «но которые в Америке удалось каким-то образом соединить одно с другим и даже превосходно сочетать. Речь идет о приверженности религии

и о духе свободы»456

. Если в основывающейся на строгих религиозных принципах нравственной сфере все упорядочено, согласовано, предусмотрено и решено, то в мире политики все находится в постоянном движении, все оспаривается; «в одном — пассивное, хотя и добровольное подчинение, в другом — независимость... и горячее отрицание любого авторитета»457.

«Именно религия, — подчеркивает французский мыслитель, — дала жизнь английским колониям на американской земле». В нее, при всем обилии протестантских сект, верили не рассуждая. Она пронизала «все национальные обычаи, став неотделимой частью патриотических чувств». Однако, продолжает он, «сама религия господствует здесь не столько как учение о божественном откровении, сколько как проявление общественного мнения»458

.

Подобные, хотя и выраженные в иной системе понятий, идеи развивает и современный американский ученый А. М. Шлезингер. Он подчеркивает, что с момента возникновения первых колоний в Новой Англии тесно взаимосвязанные традиционализм и контртрадиционализм ведут между собой непрерывную борьбу. При этом истоки обеих этих тем «лежат в нравственных установках кальвинизма»459, пропитанного убежденностью в коренной порочности человека и, в то же время, верой не только в божественную предрешеность истории, но и в то, что Бог изначально разделил людей на избранных, которым уготовано спасение, и всех остальных, людей второго сорта.

Естественно, пуритане–переселенцы верили в свою богоизбранность и особую, возложенную на них свыше миссию. Эта убежденность перешла от них в ментальные основания североамериканской нации. Выражая этот мессианский дух, уже в середине ХІХ в. писал юный Г. Мелвилл: «Мы, американцы, особые, избранные люди, мы — Израиль нашего времени; мы несем ковчег свободы миру. Бог предопределил, а человечество ожидает, что мы совершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в наших душах. Остальные нации должны вскоре остаться позади нас...»460

.

В пуританской, основанной на принципах социального равенства и демократизма Новой Англии «никогда не чувствовалось ни малейшего влияния аристократии», даже при том, что народ здесь привык почитать некоторых знаменитостей, приобретших над ним определенную власть, «как символы просвещения и добродетели»461. В противоположность этому в южных штатах утвердилась власть богатых землевладельцев, использовавших на своих обширных плантациях труд негров–рабов. Они образовали высшее сословие, представители которого, впрочем, в отличие от европейской аристократии, по своим вкусам и привычкам мало отличались от основной массы населения. «Именно этот класс и возглавил на Юге восстание: Американская революция обязана ему самыми великими людьми»462, такими, в частности, как Дж. Вашингтон и Т. Джефферсон.

Такое состояние дел, а главное — ментальность, утвердилось в англо–американских колониях, прежде всего в Новой Англии, к середине XVIII в., в 1756 г., когда в Европе и началась Семилетняя война, проявившаяся в Северной Америке в ожесточенной борьбе англичан и французов за территории. В ходе этой войны как британская, так и французская стороны активно использовали силы индейцев. Индейцы–алгонкини стали на сторону французов, а ирокезы — англичан. По Парижскому мирному договору 1763 г. Франция лишилась Канады. В то же время Англия отторгнула Флориду у Испании, которая была союзницей Франции.