Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Это оказывало содействие значительному расширению промышленной базы страны, ориентированной на североамериканский рынок, так как при аналогичных показателях производительности производство промышленных товаров в Мексике требует меньше затрат, чем в США. Экспорт из Мексики в 1992 г. составлял почти четверть ее ВВП. Но такая зависимость от иностранного инвестирования и конъюнктуры на внешнем рынке, вместе с другими обстоятельствами ввергла страну в опустошительный финансовый кризис 1994 г. США предоставили своему слабейшему партнеру существенную финансовую помощь (которая, кстати, отрицательно сказалась на курсе доллара), но с этого времени мексиканская экономика стала неразрывно связанной с экономикой куда более мощного северного соседа и полностью подчиненной ей.

Обильный приток иностранных инвестиций с начала 1990‑х гг. наблюдался не только в Мексике, но и в некоторых других латиноамериканских странах, в особенности в Чили, Бразилии и Аргентине. Правительство Эйлвина, нового, демократически избранного президента Чили, достигло значительных успехов в деле преодоления кризисных явлений предшествующих лет. В 1990–1993 гг. инфляция сократилась до 12% в год (в 1989 г. она достигла 30%), ВВП в среднем возрастал на 7% в год, а доля экспорта по отношению к ВВП повысилась с 32 до 35%.

Но более существенным было увеличение затрат на социальные программы, в частности в сфере строительства жилья, ежегодное возрастание заработной платы в среднем на 4% и увеличение минимальной заработной платы на 24%. Вследствие чего количество людей, находившихся ниже уровня бедности, сократилось с 44,7% в конце правления А. Пиночета до 32,7%. Эти успехи были достигнуты, главным образом, благодаря установлению консенсуса между правительством, бизнесом, профсоюзами и налоговой реформой, направленной на более справедливое распределение национального дохода между разными прослойками населения651

.

Однако вопреки отмеченным положительным сдвигам, экономика Чили, подобно мексиканской, так и осталась ориентированной на экспорт сырья, сельскохозяйственной продукции и товаров секторов с высоким уровнем использования физического труда, тогда как наукоемкие и информационные сферы производства развивались и развиваются крайне медленно. К уровню информациональних обществ мир–системного ядра страна, как и прочие латиноамериканские государства, не приблизилась. Решающая зависимость от экспорта традиционной продукции, даже при увеличении ее вала, не содействует технологически–информационной реструктуризации экономики.

Такой вывод подтверждает и опыт Перу, где в 1994 г., благодаря решительным мерам правительства президента Фукимори (обвиненного впоследствии в коррупции и других противозаконных действиях), а также политической стабилизации и иностранным инвестициям, темпы экономического роста достигли 12% в год. 60% перуанского населения продолжало жить ниже уровня бедности, наукоемкие технологии в производство практически не внедрялись и отставание по показателям информатизации от Северной Америки, Западной Европы и Японии с «азиатскими тиграми» только увеличивалось.

Сказанное тем более относится к Аргентине, которая в 2002 г. оказалась в состоянии глубокого валютно–финансового кризиса и заявила о невозможности платить проценты по долговым обязательствам. При либерализации внешнеэкономической деятельности ее промышленный сектор не испытал технологической модернизации и оказался неконкурентоспособным в условиях глобализации.

Итак, как показывает латиноамериканский опыт, возрастание объемов иностранных инвестиций, ВВП и части в нем экспорта, без технологической реструктуризации и информатизации экономики, сами по себе не обеспечивают продвижения соответствующих стран в направлении к информациональному обществу. Это касается и Мексики как члена НАФТА. Даже в условиях создания Североамериканской зоны свободной торговли в этой стране информационализация не состоялась. Мексика при выразительных темпах экономического роста в течение последнего десятилетия закрепила свою специализацию на экспорте сырья, сельскохозяйственной продукции и товаров секторов с высоким использованием физической работы. Тем более это касается Чили, теснее, чем любая другая страна Южной Америки связанной с экономикой США.

Некоторый, а порой, как в Бразилии и Мексике, заметный промышленный и экспортный рост обеспечивается, согласно Ю. Н. Пахомову, преимущественно благодаря долгосрочному инвестированию в экономики этих стран. Экономика Бразилии, Мексики, Аргентины, Чили и других государств региона давно и прочно освоена иностранным, в первую очередь, североамериканским капиталом. В этих странах рост объемов производства происходит преимущественно за счет прямых иностранных инвестиций, которые обслуживаются финансово–инвестиционным механизмом, включенным в значительно более мощную экономическую систему транснациональных компаний (ТНК), овладевших латиноамериканским рынком, отодвинув на задний план местное, и вдобавок довольно архаическое, производство.