Мактуб. Принц Анмара

— Детка, что ты творишь. Ты ещё пять минут назад меня проклинала и ненавидела, Эйнин. Шипела, ругалась и готова была разодрать к черту, — тяжело дыша, выдыхает Джамаль, когда я отпускаю его объемную плоть, чтобы уделить внимание другим чувствительным местам ниже его пояса легкими дразнящими касаниями, которыми доведу Джея до высшей точки кипения и, лишь потом приступлю к желанию, что ему озвучила.

— Но тебе это нравится, Джамаль, — носом утыкаюсь в его скулы, мягко потираясь о его щеку. — Нравится наша борьба, с самой первой минуты наедине. Нравится подавлять меня, нравится ощущать, как я сдаюсь тебе… и только тебе. Помнишь, как это было впервые, Асад? — я вновь сжимаю его пульсирующий член в кулаке, накрывая головку большим пальцем. Спускаю его на пару сантиметров ниже, начиная выводить мягкие и скользящие круги в чувствительном месте под ней, наблюдая за мельчайшими искрами удовольствия, вспыхивающими в синих глазах. — Помнишь, как я прикасалась к тебе тогда, на вечеринке? К незнакомцу. Бесстыдно, грязно, и тебе это нравилось. Уверен, что тебе нужна покорная скромница? — шепотом интересуюсь я, упиваясь видом его возбуждения, каждым моментом напряжения, сотрясающего воздух между нами и, кажется, все небеса над Анмаром. Я готова вечно смотреть на то, как Джамаль изнемогает, слегка запрокидывая назад голову. Как дергается его кадык, проступают сквозь кожу напряженные вены, губы Джейдана замирают в немом оскале, брови непроизвольно сдвигаются к переносице. Мышцы пресса Джамаля сокращаются на вдохе и выдохе, когда он подается бедрами вперед, призывая меня поспешить с действиями и довести его до скорой разрядки. Не так быстро, мой Асад. Взрыв наших эмоций будет куда ярче, если ты дашь мне немного «поиграть» с тобой.

— Или тебе нужна смелая и гордая развратница, обожающая каждую клеточку твоего тела? Я такая, Джамаль… ни один никаб не скроет моих истинных желаний, когда я с тобой. Помнишь, как я сосала тебе в заброшенных песком руинах посреди пустыни? Мне это нравится, чертовски нравится, Асад. Наверное, я способна кончить просто доставляя тебе удовольствие. Проверим?

— Помню, Эйнин… бл*дь, черт, — ругается сквозь стиснутые челюсти, пока я одной рукой довожу его до исступления, чередуя плотные сжатия и нежные вращения по всей длине члена. Лучше ему не знать, где я научилась этому «искусству», а не тупому механическому натиранию, которым едва ли можно порадовать искушенного Джейдана. — Презервативы и смазку из твоей сумочки трудно забыть, — сквозь фейерверк наслаждения усмехается Джамаль, и я расплываюсь в глупой улыбке, вспоминая о своей сложнейшей операции по установке жучка в спальне Маркуса Флеминга. В тот самый момент, когда я начинаю с влажными поцелуями опускаться по телу Джамаля, одержимая жаждой добраться до его члена и исполнить наше общее желание, ощущаю, как этот непредсказуемый тиран вновь грубо сжимает раскрытой пятерней мои волосы, и резко поднимает мое лицо к своему.

Маска наслаждения, в которой ещё недавно застыли его черты, сменилась на каменную, железную, отчужденную. Я смотрю на Джамаля, ощущая, как мои внутренности буквально начинают переворачиваться и сжиматься, трепеща от его решительного, полного уязвленного самолюбия взгляда. Не понимаю…

— Я сделала что-то не так? — моя рука по-прежнему массирует его возбужденную длину, и я прекрасно чувствую, как он хочет и отзывается на прикосновения. но взгляд Джейдана кричит совершенно об обратном. Его взор выносит мне едва ли не смертный приговор, и я совершенно не понимаю, в чем причина такой резкой перемены в настроении.

— Я просто вспомнил. О презервативах и смазке, которые нашел в твоей сумочке, черт подери. Как ты это объяснишь мне, Медина? Что с подобным набором ты заявилась в Анмар, во дворец Аль-Мактума, совершенно случайно? — выплевывает непоколебимым тоном. Прямо в лицо. Это звучит хуже оскорбления в такой интимный момент, кода я полна ласки и желания сделать ему самый незабываемый минет в его жизни. — «Допустим, нет», Рика. Так «нет» или «допустим»? — слегка встряхивая мою голову, бесцеремонно пытает он. Внутри меня все падает, нежность и желание в один миг растворяются.

Что он, черт возьми, обо мне думает?

— Ты издеваешься, Джамаль? — все еще не в силах поверить в то, что даже в такой момент, когда я вся под ним, вся для него. считает меня шлюхой, которая только и занималась тем, что ублажала Мактума. Проглатываю обиду, стараясь не закипать, но это невозможно, когда Джамаль яростно мечет в меня молнии глазами, мгновенно приобретающими цвет грозового неба. — Я говорю тебе такие вещи, а ты.