Малая война партизанство и диверсии

Все они под конец остались главарями небольших банд, скрывавшихся в лесах от мести своих же односельчан. В то же время крестьянство в борьбе с деникинщиной, не нашедшее в батьках и атаманах отражения своих интересов, начало организовывать свои отряды, создававшиеся стихийно отдельными островками в бушующем море белогвардейского разгула…»[86]

Подобная особенность крестьянского партизанства наблюдалась и в иностранных государствах.

Например, в Мексике крестьянское партизанское движение шло под лозунгом — бей помещиков, полицию и чиновников. В партизаны уходили крестьяне поголовно; особенно это имело место в 1915 году, в период революционной борьбы против военной диктатуры и господства иностранных капиталистов.

Мелкие крестьянские отряды быстро превратились в крупные партизанские армии. Наиболее выделялись две армии — одна под руководством партизана–крестьянина Эмильяна Сапата, другая Франциска Вилля.

Первая требовала:

1) возврата крестьянам безвозмездно всех расхищенных общественных земель;

2) выкупа помещичьих земель и раздела их между всеми, желающими заниматься земледелием, причем каждому помещику оставлялось 100–200 десятин пахотной земли и часть пастбищ.

Вторая сильно напоминала «махновскую» армию. «Виллисты» не имели никакой программы. Их лозунгом было «бей помещиков и врагов революции», но они не разбирались, кто действительно враг революции. Их начальник Вилли и его «генералы», захватывая помещичьи имения, часто делили их между собой и сами становились помещиками. Они не считали грехом «разбогатеть на революции». Но все–таки эти армии свалили военную диктатуру, и Сапата с Виллем заняли столицу Мексиканского государства. Тут еще раз выяснилась возможность организовать чисто крестьянскую власть. Постояв недолго в столице, Сапата и Вилля вернулись в свои места. Мексика оказалась без правительства. Этим воспользовались либеральные мексиканские помещики и интеллигенция и, организовав свое «революционное правительство», сделали президентом Мексики хитрого помещика Венустиана Карранцу, агенты которого в 1919 году убили Сапату…[87]

В Китае во время первой революции началось сильное крестьянское движение, перешедшее в некоторых местах в вооруженную борьбу. Крестьянские отряды, образовавшиеся стихийно, без всякой связи с городом, без ясно выраженной политической программы, делали нападения на войска, купцов, правительственных чиновников и т.п., применяли засады, внезапные нападения, разрушали железнодорожное полотно, телеграфные линии, жгли города, села, но, предоставленные самим себе, не могли добиться успеха. Республика Юаншикая не разрешила аграрных вопросов, и вторая революция усилила крестьянское повстанчество (хунхузничество). Особенно оно развилось в провинции Хэнань, где начиная с 1912 года выделился партизан Бай–Лань — «Белый волк»[88]. Его отряд, вначале не превышавший 20–30 человек, впоследствии достиг 25 000–30 000 человек. Всю свою деятельность он направил на месть насильникам крестьянства — помещикам, купцам и главным образом правительственным чиновникам. А так как последние обыкновенно жили в городах, откуда наезжали в села для сбора налогов и долгов, арестов и усмирений, Бай–Лань, естественно, направил свою ненависть против городов, служивших к тому же магнитом для озлобленного и обездоленного крестьянства своими купеческими лавками, товарными складами и правительственными канцеляриями. Бай–Лань никогда и нигде не учреждал своей власти, не предлагал крестьянам приступать к организации особых партизанских отрядов или революционных комитетов для планомерной борьбы с врагами. Крестьянская стихия, вызванная к действию ненавистью к насильникам и грабителям, не видела иной цели движения, кроме мести и разгрома.

Ввиду того, что правительственные войска в это время были заняты борьбой со второй революцией на юге, в долине реки Янцзы, в районе Пекина и др., Бай–Ланю не трудно было выступить со своими партизанами в провинции Хэнань.

При всех нападениях на города Бай–Лань первым долгом сжигал правительственные учреждения (я–мынь), уничтожал все правительственные документы, в особенности долговые крестьянские обязательства, поджигал лавки купцов, забирая в них серебро и все то, что ему было нужно (остальное забирало население), обезоруживал полицию и войска, активных из них убивал, отбирал у купцов и чиновников имущество и в большинстве случаев убивал их и их семьи, а затем уходил из города, даже если его не тревожили правительственные войска.

Преследуемый правительственными войсками, все увеличивающимися в своем составе и заменяемыми свежими частями, Бай–лань совершал крайне тяжелые переходы, и его отряды стали таять. У него осталось до 30 человек, с которыми он двинулся в Шаньжоу, пройдя в четыре дня около 500 км, и возвратился в свой родной уезд. Но стихия уже улеглась, партизанство, не добившись успеха, замерло, и Бай–Лань вынужден был скрыться в числе десятка лиц в Сычуань и дальше на запад, превратившись в уголовного бандита, начавшего грабить и крестьян.