Малая

Вадим не ответил, лишь легкая усмешка опять коснулась губ. Откинулся на спинку стула, продолжая разглядывать Лону и покручивая стакан пальцами. Он молчал невыносимо длинных пять минут, обдумывая что-то, потому как потом не торопясь заговорил:

— Лон, я сейчас озвучу тебе небольшие нюансы. Запомни их, пожалуйста. — Сделал глоток, указав ей взглядом, приглашая присоединиться. — В процессе не сопротивляйся, иначе могу сделать больно. Не пытайся выкрутиться или руководить мной. Отреагирую я только на слово «хватит». Если что-то очень понравится, достаточно сказать «еще». И… глотать обязательно. Всегда.

Есть такая поговорка: «Мы думали, что это дно, а тут вдруг снизу постучали». Илона вот прям услышала этот стук после его объяснений. Жуть, говорите? Нет! Кромешный мрак, потому как в глазах потемнело от испуга.

Вадим, наверное, почувствовал ее состояние.

— Не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. Наоборот.

— Ты… садист? — в свете услышанного, это был закономерный вопрос и тем удивительнее последовала реакция в ответ. Разумовский изумленно уставился на нее.

— С чего такие выводы?

Ила молчала, так как пребывала в шоке граничащим с нервным срывом. Как можно столько лет знать человека и не знать совершенно?! Она непроизвольно подвинулась вместе со стулом назад, ощущая озноб, так как он сразу сделал то же самое, намекая, что сбежать ей не даст.

— О чем ты думаешь, а? Фильмов дурацких насмотрелась? — Не дождавшись ответа, просветил: — Ты неправильно поняла. Никаких плеток и зажимов не будет. Больно — это я могу силу не рассчитать. А «хватит» — не стоп-слово, а знак мне, если вдруг отъезжать станешь или из сил окончательно выбьешься.

Илона взяла стакан и выпила залпом все, что там еще было. Когда огромный писец исчезает и вслед за ним появляется размером поменьше — возникает иллюзия спасения. Она настолько реальна, что воспринимается человеком с огромным облегчением, несмотря на.

Сколь сильно он попадает в заблуждение, как правило, становится ясно немногим позже. Именно это и произошло с Илоной. Почему было не расслабиться, осознав, что никто не будет ее бить плетью промеж ног? Вполне себе нормальная реакция, если бы не одно маленькое «но». Затерявшееся в потоке ахтунга предупреждение она в полной мере осознала уже утром, когда открыла глаза и поняла, что болит везде.

Попыталась по привычке потянуться и непроизвольно застонала. Матерь божья. Ее тело как будто в мясорубке провернули и сложили обратно в кучу. Ужасно хотелось пить. Лона повернула голову в поисках бутылки с водой. Вадим ходил за ней среди ночи. Ага. Вот она. Теперь бы еще как-то дотянуться… увидев собственную руку — застыла. Два отчетливых кровоподтека на внутренней стороне предплечья. Отлично! Достала из-под одеяла вторую. Тут один. Шикарно!

— Жива? — Разумовский сграбастал ее своей лапищей и прижал к себе. Какой же он был горячий! Как печка. Но из-за открытого окна в комнате царила прохлада, а потому такая близость оказалась очень приятной. — Спи, давай. — Распорядился, в макушку.

Как ни странно, Илона вновь заснула, а когда проснулась во второй раз, рядом уже никого не было. Зато ее одежда лежала стопкой на стуле рядом. Намек? Она бы подумала эту мысль, если бы не дикая усталость и нытье каждой мышцы тела. А еще очень мешал… стыд. Он, словно подушка на лице — не давал дышать и концентрироваться на чем-то кроме прошедшей ночи.

Ила не была такой уж забитой и неопытной по части интимных отношений между мужчиной и женщиной. Кроме Вадика в ее жизни побывало еще двое. Это были попытки вырваться. Излечиться от нездоровой любви, тянущейся болью на протяжении стольких лет. Так вот, несмотря на пусть и скромный опыт, умом понимала, что стесняться есть тысяча причин. Он же не был таким раньше..!

За пять лет отношений они провели вместе сорок семь ночей. Да. Считала. Неужели на него так сильно повлиял ее отказ?

Лона потерла затылок и поморщилась. Там тоже есть синяк. Вадим пусть и не сильно, но чувствительно кусал ее, когда… о, боже. Так коты хватают кошек за загривок в определенные моменты. В смущении закрыла лицо руками, хоть и находилась в комнате одна. И снова здравствуйте, мистер Позор. Мы ведь распрощались целых десять секунд назад! Да, нельзя было разрешать, но протестов никто не услышал.

Разумовский, кажется, вообще перестал соображать еще там, в гостиной. Попивая коньяк, рассматривал так, как будто на ней не было одежды вовсе. Ему и раньше не требовалось особых усилий, чтобы заворожить ее одним взглядом. Владел не прикасаясь. Рядом с ним внутри рождалась душевная покорность. Магия.

Вчера же чувства непостижимым образом умножались сходу на два. Он смотрел, а воздух вокруг густел сам собой. И в какой-то момент напротив сидел уже не просто мужчина, а хищник. Наслаждался последними минутами перед заведомо удачным прыжком. Разминал руки, облизывал губы как бы невзначай. И голос стал низким, гипнотизирующим.

— Вадим, послушай…

— Нет, Малая, нет. Я уже понял: то, что ты сейчас говоришь и что чувствуешь — разные вещи. Но это не страшно. Сбой в программе мы… исправим.