Малах ха-Мавет (СИ)

Пошатываясь, Райс ринулся в атаку. Его кровь воняла гнилью и стылой землей. По его жилам текла черная, смердящая жижа, и он ненавидел, когда кто-нибудь напоминал ему об этом.

Каблуки Хетт звонко цокнули по плиткам, когда она вошла через стеклянную дверь и огляделась. Консультант тут же засуетилась, одернула юбку и поспешила к покупательнице. В глубине зала какой-то панк подбирал одежду для своей девушки, еще не определившейся со стилем: срывал с вешалок блузки, платья и свитера и прикладывал к ней. Между делом он отпускал шуточки, заставляя девушку безостановочно смеяться. Хетт приблизилась к стойке с черными вещами и вяло перебирала одну за другой в поисках подходящих вариантов. Хотя она не смотрела ужастики по вечерам, не увлекалась гаданием на Таро и не мечтала умереть в объятьях Вилле Вало, готический имидж полностью ее устраивал. Особенно длинные рукава: она никогда не оголяла руки. В любую погоду.

— Я могу вам чем-то помочь? — подчеркнуто вежливо спросила ее консультант. — Вчера пришла новая коллекция, не хотите посмотреть?

Хетт вложила в свой взгляд как можно больше презрения. Девушка в строгом костюме поежилась и принялась озираться. Наверное, новенькая. Лишь недавно получила место… еще не ненавидит свое дело и горит желанием заработать немного сверх скромного оклада. Хетт не произнесла ни слова, продолжая пронзать ее глазами, и консультант предприняла новую попытку:

— Позвольте… это не ваш размер.

На сгибе локтя Хетт висела полупрозрачная блузка с кружевом по горлу и манжетам. И когда она успела ее схватить? Не придумав никакой отговорки, Хетт проверила бирку. Она действительно промахнулась. Это случалось не впервые: она будто подсознательно тянулась к вещам на несколько размеров больше, чем нужно. Сзади раздались смешки, и Хетт нервно обернулась. Панк показывал девчонке совершенно безвкусное платье со стразами по бокам, а та сдавленно хихикала.

— Вместо того чтобы мне надоедать, — начала Хетт, сунув блузку консультанту, — лучше бы выгнала их взашей. — Как только бедняжка округлила глаза и заморгала, она прибавила: — Они же все равно ничего не купят.

В примерочной Хетт разделась до нижнего белья. Любуясь собой, она встала к зеркалу боком и провела ладонью по гладкой впадине живота. А потом внезапно замерла, не решаясь сделать вздох. Чуть погодя она подошла к своему отражению вплотную и поскребла ногтем странное пятнышко на зеркале. Оно не стиралось. Залившись смертельной бледностью, Хетт мучительно долго вглядывалась в место немного выше сердца — туда, где явственно темнело синюшное пятно. Livor mortis. Первый признак разложения. Кожа словно истончалась слой за слоем, а под ней проступала гниющая плоть.

Шена. Шена!

Крик души.

Ни о какой примерке больше не было и речи. Хетт села на стульчик и прислонилась щекой к холодной поверхности зеркала. Совладала с собой, проглотив слезы, и спустя время опять сверилась с отражением. В ярком безжалостном свете она показалась себе уродиной, а эта отметина, эта проклятая стигма никуда не исчезла. Ей хотелось причитать и колотиться о стенки, но она нащупала свою одежду и дрожащими пальцами застегнула платье. Прежде чем отдернуть шторку, Хетт вскинула голову и расправила плечи. Заперла муку в глубине сердца, не позволяя ей просочиться наружу.

Никто не должен знать.

Не должен видеть.

Она направилась к выходу из магазина, и ряженые пластиковые манекены проводили ее равнодушными взглядами. 

Трис сидела в одиночестве, временами поднося к губам чашку какао. Стекло затянуло паутинкой инея, и люди за окном превратились в безликие туманные фигуры. Она совсем не верила в провидческие способности Сидни, пока шумная компания напротив не позвала ее за свой столик. Как во сне, Трис подошла к тому парню, с которым должна была познакомиться, и опустилась на мягкое сиденье рядом с ним. Она чувствовала на себе оценивающие взгляды его приятелей. Что ей надо делать? Что говорить, чтобы не попасть впросак? Трис мигом представила, как они над ней потешаются: молча, одними глазами, чтобы не выдать себя.

Она боялась на них смотреть. Смотреть на него. И оттого лишь изредка позволяла себе поднимать взор от стола и поглядывать на собеседников. Один из них носил очки, идеально выглаженную рубашку в черную полоску и кашемировый пиджак. Его вьющиеся каштановые локоны блестели от геля. Две миловидных спутницы, обе с аккуратным макияжем, сидели друг против друга, однако из всего их пышного облика Трис запомнила только мелированные волосы одной и полный чувственный рот второй девушки. И еще был тот… другой парень. Он придвинулся ближе, и она ощутила его тепло. Его взгляд так и прикипел к Трис, тогда как она все не решалась встретиться с ним глазами.

Чья-то рука легла ей на талию. Практически ненавязчиво. Вздрогнув, она посмотрела на Джека — или Джейми, Трис не могла вызвать в памяти его имя, как ни старалась, — с явным неодобрением, и он неохотно убрал руку, а на его смуглом лице проступило разочарование. Она отодвинулась в угол дивана, пресекая дальнейшие попытки нежелательного физического контакта.