Малах ха-Мавет

Когда он вернулся, нагруженный альбомами, Хетт бросилась ему навстречу.

— Давайте помогу, — и забрала у него часть альбомов.

Старик подвинул стул и сел ближе к девушке. Она как-то не подумала, что он может захотеть посмотреть снимки вместе с ней, и изнутри поднялось недовольство, но лучше так, чем уйти с пустыми руками.

— Я рассортировал их.

— Спасибо.

Она взяла первый альбом. Хетт не терпелось побыстрее пролистать их один за другим, но она не могла так поступить, не вызвав подозрений. И так чуть не облажалась. Отец Райса низко склонялся над страницами, и его седая голова временами закрывала весь обзор. Он то и дело тыкал пальцем в особо примечательное, по его мнению, фото и с явным удовольствием расписывал подробности того, когда, где и кем оно было снято. Хетт с трудом сдерживала зевоту. Кажется, эти люди делали гораздо больше снимков, чем среднестатистическая семья. Вся их жизнь разворачивалась перед ней, как на ладони, пресная, повседневная жизнь, и она ощущала лишь нарастающую скуку.

Прошел час, и Хетт уже собиралась признать поражение. Осталось лишь два альбома, и среди них тот самый, в серой обложке, с полароидными фотографиями. Старик взял его в руки.

— А здесь хранятся его собственные снимки. — Его ладони почему-то дрожали. — Ну что же, посмотрим…

Без единого слова старик перевернул несколько страниц. Такая перемена не могла не насторожить, — ведь раньше он болтал без умолку.

На секунду он перестал дышать.

— Что случилось? — спросила Хетт, заглядывая ему через плечо. — Вам плохо?

Она посмотрела в альбом. Старик водил пальцем по снимку Шены.

— Такая грязная… — наконец выдохнул он, — будто где-то путешествовала. — И безумная улыбка разрезала его изборожденное морщинами лицо: — Я все думал, куда она подевалась… Привет, — ласково произнес он, обращаясь к фотографии, — привет, Джейн. Где же ты столько пропадала?

Глава 3.

Ну и задачку задала ему Дроу: Сидни прочесал весь город, и так ничего и не нашел. Ровным счетом никаких следов. Она словно испарилась. Несколько раз Сидни возвращался к хранилищу и, идя на приемлемый риск, входил внутрь и спрашивал охранников, не видели ли они тут поблизости одну девушку весьма примечательной наружности. Те лишь недоуменно качали головами и предлагали обратиться в полицию. По ночам он околачивался возле баров и ночных клубов, высматривая бывшую напарницу. В конце концов Сидни подключил к делу Хлою, но и это не принесло желаемых результатов. Только одно место выпадало из зоны их поисков. Если Хетт отправилась в мертвые районы за острыми ощущениями и до сих пор не вернулась… ей уже не помочь.

Они сидели рядом на каменном парапете над водой. Внизу плескались темные волны. Хмурясь, Сидни все еще прокручивал в голове сотни догадок, Хлоя беспечно болтала ногами. Оранжевый огонек сигареты отражался в стеклах ее солнцезащитных очков. Сгущалась ночь, и лидер не представлял, зачем они ей сейчас понадобились. Возможно, Хлоя из той категории людей, которым не нравится оставлять глаза обнаженными. Словно прочитав его мысли, она сняла очки и положила возле себя. А следующим вопросом застала его врасплох:

— Как ты умер?

— Как и ты, — ответил Сидни. — Самоуничтожился. Сдетонировал. Иначе не оказался бы в той дыре.

— Я выбрала самую безболезненную смерть.

— Откуда ты знаешь?

— У меня нет никаких шрамов или отметин. Хочешь посмотреть?

Он не успел запротестовать, как Хлоя мигом содрала с себя свитер и осталась в одном бюстгальтере.

— Что ты делаешь? — Сидни нервно оглянулся. — Оденься.

— Я тебя смущаю?

— Еще как, — он снял свою куртку и накинул ей на плечи. — Кто-то может подумать, что я пытаюсь тебя изнасиловать.

— Заманчивая идея, — отметила Хлоя, при этом в ее глазах не мелькнуло и тени улыбки. Она помолчала, слушая, как вода бьется об опоры. — Клуб самоубийц. Слышал когда-нибудь о таком?

Он помотал головой.

— Это когда люди собираются вместе, чтобы сдохнуть, — бесцветным голосом сообщила она. — Потому что иначе страшно. Или одиноко. Одиноко… умирать.

Сидни не осмелился ее прервать.

— Я сидела в машине с такими же укурками, — продолжила Хлоя, — и слушала музыку. Мы наглухо задраили окна и двери, заткнули щели… Мне не было больно. Я словно уплывала куда-то… пока меня не проглотила тьма.

В этот раз пауза была куда длиннее. Продев руки в рукава его куртки, Хлоя застегнула молнию. Лидер не знал, что сказать и ждет ли она вообще какого-нибудь ответа. Наконец он выговорил:

— Я не хочу ничего вспоминать.

Она вынула из кармана джинсов бумажку и пакетик с травой и скрутила косяк. Потом предложила Сидни, и он, не колеблясь, взял, затянулся и отдал.

— Раньше ты всегда отказывался.

— Может, и уколоться мне предложишь?

— А ты хочешь?

Хлоя все-таки улыбнулась.

— Я бы не посмела. Ты такой правильный.

— Не такой уж я и правильный. Но к рефлексии я точно не склонен.

— Обычно я тоже, — протянула она, — я тоже.