Малахитовый Лес

Поэтому ей срочно нужно было придумать, что делать дальше. Придется все-таки выждать пару дней, наступить на горло собственной гордости и попробовать снова. Хорошо бы, если бы Градов внезапно умер… Умирают же молодые мужчины от инфаркта, правда? Однако она понимала, что этот вариант слишком прекрасен, сродни сказке, и ставку на него лучше не делать. Алле оставалось лишь надеяться, что атмосфера отпуска хоть как-то повлияет на это бездушное бревно… или он устанет от одиночества и ей все-таки удастся затащить его в постель.

Был у нее и план Б – махнуть на одного Градова рукой и заняться другим Градовым. Лев был достаточно богат и влиятелен, чтобы защитить ее от любых проблем. Ну и холодной расчетливостью старшего брата он не отличался, это давало определенное вдохновение для работы. Правда, ее мучителям нужен был именно Роман, поэтому Льву и предстояло некоторое время оставаться запасным планом.

Одно Алла знала наверняка: она не покинет Малахитовый Лес без трофея.

Глава 9

Люди были цветом и люди были звуком. Цвет приходил всегда, яркими вспышками, и постепенно менялся, прежде чем закрепиться. Звуки появлялись куда реже, но они нравились Илье больше. Люди, которые могли становиться звуками, вдохновляли его.

Он понимал, что, общаясь с людьми чаще, он нашел бы больше вдохновения – да и жизнь его наверняка стала бы… нормальней. Он хотел, правда, и очень старался, но получалось все равно плохо. Вспышки цвета, которые создавали люди, слепили его. Он боялся смотреть им в глаза, ему казалось, что он говорит что-то не то, на него все обижаются. Он везде был лишним – и только за роялем становился по-настоящему живым и нужным. Кому? Об этом Илья не задумывался. Миру, пожалуй. Ему говорили, что его музыка очень много значит. Он предпочитал верить.

Раньше Илье приходилось больше стараться, чтобы прижиться в мире людей. Мать, помнится, пугала его клиникой для умалишенных, думая, что это заставит его стать нормальным. Вот только страх не помогал, он заставлял Шведова паниковать еще больше. Когда он думал о крошечной душной палате в далекой клинике, говорить с людьми совсем не получалось. Он все боялся, что любой из них окажется тем самым санитаром, который приехал, чтобы забрать Илью.

Он надеялся, что со временем будет лучше, а стало только хуже. Когда он вырос, люди начали ожидать от него куда больше. Вот только цвета сделались ярче, а звуки – громче, Илья терялся среди них, не знал, что ему делать. В какой-то момент жить стало просто больно, и он даже подумывал о том, чтобы все прекратить. Способ он знал только один…

Но пускаться в крайности все же не пришлось. Сначала родители отвезли его в какую-то дальнюю деревню, там оказалось поспокойней – там к нему не приставали. Но и с инструментами там была беда. Зато чуть позже появился Никита, и жизнь наконец-то наладилась.

Никита был хороший. Он сиял синим светом и говорил правильные вещи. Он предложил какую-то сложную схему, в которой Илья так и не разобрался, да и не хотел. Ему было важно, что благодаря этому его жизнь стала лучше. Никита перевез его в Малахитовый Лес, где было спокойней, почти не страшно и хватало очень хороших инструментов. Илья взамен отдавал свою музыку, потому что у него было много, ему хотелось не трястись над старой, а придумывать новую. Все выигрывали.

С годами Илья привык к Малахитовому Лесу и чувствовал себя куда уверенней, чем в деревне. Он даже знакомился иногда с людьми, хотя здесь это было не обязательно. Среди них встречались те, которые его вдохновляли.

Ксюша была как раз такой. Она сияла белым и зеленым, а главное, в ней звучала музыка. Когда она говорила с ним, Илья слышал мелодии, которые потом пытался записать, воссоздать, сделать лучше – чтобы подарить ей. Такую музыку он Никите не отдавал, но Никита вообще ни в чем толком не разбирался, ему было все равно, что брать.

Так что визитам Ксюши Шведов радовался настолько, что ей даже дозволялось приводить к нему новых людей. Они не все ему нравились, но Илья мужественно терпел, чтобы не обидеть Ксюшу. Она, кажется, понимала все правильно и не мучила его такими испытаниями слишком часто.

Но сегодня выдался как раз неприятный день. Ксюша привела чужую – совсем чужую, приехавшую в Малахитовый Лес не так давно. Илья долго не решался посмотреть на нее, потом бросил беглый взгляд, но не разглядел. Обычное дело. Лица новых он запоминал в лучшем случае при третьей встрече.

Девушку звали Виктория. Имя было красным и немножко черным, как божья коровка. Сама девушка сначала казалась бесцветной – но с новыми людьми всегда так. Потом она начала говорить с Ильей, но он толком не слушал, слишком волновался, да и цвет мешал. Девушка вспыхивала то фиолетовым, то белым, то красным, иногда – рыжим. Но при любом цвете она была слишком яркой и слепила глаза, и музыки в ней не чувствовалась. Просто так Илья не стал бы с ней общаться, однако он помнил, что эта Виктория нравилась Ксюше, и терпел.