Малахольный экстрасенс

— В партизанах тебе бы, парень, цены не было, — заключил. — Чтоб лечить без медикаментов… Забирай! — он протянул мне ключи от гаража. — Но учти. Долго пользоваться не получится — непременно жалобу напишут. Люди у нас завидущие. Увидят, как машину ставишь, так и настрочат. Исполком прикажет гараж снести.

— Мы оформим договор, — предложил я. — Официально, у нотариуса. Я обязуюсь возить вас в случае нужды по первому требованию и безвозмездно, вы взамен предоставляете мне право пользоваться гаражом. Никакой исполком не подкопается.

— Хитер! — погрозил он пальцем. — Согласен.

— Кстати, мое обязательство не фальшивое. Если нужно, звоните. Не смогу сам, пришлю водителя с машиной.

— Хороший ты человек, Миша! — вздохнул ветеран. — Уважительный и не наглый. Не то выросли некоторые… Телевизор смотреть сил нет. И откуда выползли, бляди? Не додавили мы их…

История с машиной имела и неожиданные последствия. Меня вызвали в КГБ.

Глава 10

В прошлой жизни мне довелось бывать в КГБ — при советской власти и позже. Не затем, о чем вы подумали — по журналистским делам. Как-то взял интервью у бывшего советского разведчика, Главлит[30] потребовал согласовать его в КГБ. После распада СССР стало модно писать о репрессиях НКВД, поучаствовал и я. Секретные службы открывали архивы. Не скажу, что сдружился с комитетчиками, но страха перед ними у меня не было.

В половине девятого я припарковал «Ауди» на Комсомольской улице рядом с бюро пропусков. Закрыл двери на замок и вошел в здание. Молодой прапорщик с синими петлицами на кителе, выписал бумажку, вложил ее в паспорт и протянул мне.

— Кабинет 23, на втором этаже.

Я поблагодарил и отправился по указанному адресу. В кабинете меня встретил мужчина лет сорока, с большими залысинами над высоким лбом. Ответив на приветствие, взял паспорт с пропуском и указал на стул.

— Присаживайтесь, Михаил Иванович! Побеседуем.

Я послушно занял отведенное место.

— Не буду ходить вокруг и около, — начал Николай Сергеевич (так он представился). — Нам стало известно, что на днях вы якобы купили автомобиль у гражданина ФРГ.

— Почему «якобы»? — поинтересовался я. — Все законно.

— Если не считать того, что продавец автомобиля вернул вам деньги, полученные от кассира комиссионного магазина.

— У вас хорошая агентура, — похвалил я.

— Не жалуемся, — улыбнулся он.

— Если так, то должны знать, почему мне де-факто подарили автомобиль.

— В курсе, — кивнул собеседник. — Вы исцелили сына гражданина ФРГ. По этому поводу нет претензий. У меня вопрос, Михаил Иванович. Что вы знаете об отце своего пациента?

— Только имя и фамилию. Ганс Шмидт.

— Он же Дитер Краус, высокопоставленный сотрудник БНД[31] в чине полковника.

От удивления я присвистнул.

— Вот именно! — подтвердил Николай Сергеевич. — В СССР прибыл как частное лицо с паспортом на имя Ганса Шмидта, но мы знаем его подлинные имя, фамилию, место службы и занимаемую должность.

— Теперь ясно, как пронюхал про меня, — вздохнул я.

— Сбор и анализ информации в БНД поставлены неплохо, — кивнул Николай Сергеевич. — В связи с этим хочу спросить. Интересовался ли мнимый Шмидт какими-либо сведениями о Советском Союзе? Просил ли вас информировать его по тем или иным аспектам? Передавал ли какие-либо бумаги или предметы?

— Проще говоря, пытался ли завербовать? — подытожил я.

— Именно! — подтвердил он.

— Не было, — покрутил я головой. — А попробовал бы — получил в табло. Фашист недорезанный! Я к нему, знаете ли, почти проникся. Он рассказывал, что побывал в Хатыни, возмущался сотворенными немцами зверствами. Хвалил русских солдат, кормивших его семью после войны.

— Стандартный прием, — улыбнулся Николай Сергеевич. — Нужно войти в доверие к кандидату на вербовку. Значит, ничего не передавал?

— Вру, было, — спохватился я и достал из нагрудного кармана куртки визитку немца. Как чувствовал — достал из бардачка. — Вот! — положил визитку на стол перед комитетчиком. — В поезде вручил. Предложил, если буду в Германии, звонить, не стесняясь.

— Ага! — Николай Сергеевич взял визитку. — Не возражаете, если спишу номер телефона?

— Нет проблем! — пожал я плечами. — Можете оставить визитку себе.

— Ну зачем же? — возразил он, быстро списывая цифры на листок бумаги. — Вам дали, вы и владейте. Спасибо за содействие.

— Всегда рад, — сказал я, забирая визитку. — Чем еще помочь?

— Пока все, — развел он руками. — Если немец позвонит, сообщите нам о разговоре. Вот мой телефон.

Он набросал на листке несколько цифр и протянул мне. Я взял и спрятал в карман.

— Не задерживаю более.

Он потянул пропуск из паспорта, собираясь сделать отметку.

— Николай Сергеевич! — остановил его я. — Мы могли бы поговорить?

— О чем? — поднял он бровь.

— О происходящем в Белоруссии. Вы же видите, что творится. К власти рвутся националисты, идейные наследники белорусских коллаборационистов, служивших Гитлеру. Если у них выйдет, быть беде.

— Что вы предлагаете? — насторожился комитетчик.

— Давить гадов!

— Сейчас не тридцать седьмой год, — вздохнул он.