Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ

— I will tell you everything, mister! [51]— запричитал похожий на Саддама толстозадый насильник с сильным ближневосточным акцентом, тряся потухшим пенисом, по-прежнему одетым в пожухлый презерватив. — Please, please listen to me! [52]— бормотал он, оглядываясь на напиравшую сзади толпу совсем не мирно выглядевших мирных жителей.

— Well, — с удовольствием прокомментировал этот неожиданный поворот Инструктор, — this is what I call a productive co-operation! [53]

Глава 7

«Литературная газета», 12 сентября 1990 года «Крисчен Сайнс Монитор», США

«Советский Союз распродает стратегические золотые запасы, вызывая новые сомнения в связи с состоянием своей экономики. „Распродажа резервов — это последнее средство“, — говорит Маршалл Голдман, возглавляющий центр русских исследований при Гарвардском университете.

Советник по финансовым вопросам в Вашингтоне говорит, что сообщения о продаже советского золота на сумму в 1 миллиард долларов за несколько дней по сравнению с 2–3 миллиардами в среднем за год „не вызывают удивления

“. Советы „пытаются привести в порядок свой платежный баланс“… С 1986 года, когда советские доходы от нефти резко упали из-за понижения мировых цен на нефть… Советы продали золота из стратегических резервов на 10 миллиардов долларов».

Знакомый шум арены — этот пульсирующий гул сотен тысяч человеческих голосов — просачивался даже внутрь темной камеры, спрятанной где-то в глубоких подвалах под Циркусом Максимусом. В мерцающем свете масляной плошки Ретиарий, прикованный к каменной скамье тяжелой цепью, в недоумении смотрел на «оружие», принесенное ему в этот раз. Помимо привычной сетки ему предложили небольшой кинжал — немногим больше ножа для разрезания писем. Жополицый — единственный, помимо нашего героя, гость сырой и дурно пахнувшей камеры — заметил выражение лица юноши и с нескрываемым удовольствием пояснил:

— Надо бы тебя, развратника и изменника Родины, просто так зверушкам отдать! Привязать к столбу и пару жил перерезать — чтобы зрителей не томить! Но товарищ подполковник у нас интеллигент — университет заканчивал! Душа тонкая, добрая! Да и ты, красавчик, уж слишком популярным оказался! Взять и зверям скормить — наверное, народ не поймет! Плебс, он, парень, своего подхода требует! В общем, побегай, покажи почтеннейшей публике напоследок крепость ног и ловкость рук, гы, гы, гы!

Прокуратор был в таком благом духорасположении, что не удержался и зашелся сиплым смехом, затряс несколькими подбородками, захлопал жирными ладонями по толстым ляжкам. Лейтенант брезгливо посмотрел на вылетавшие изо рта советского евнуха слюнявые брызги и, в свою очередь, не удержался от комментария:

— Вот скажите, а почему в нашей стране — я имею в виду не Древний Рим! — у половины представителей партийной и советской власти лицо похоже на задницу? Пока молодые — нормальные! Люди как люди! А как только к сорока такой номенклатурщик подберется — все! Лицо — жопа жопой! У вас там что, диета такая особая — кремлевская? Или вас в спецпитомниках выращивают?

Прокуратор прекратил смеяться и злобно уставился на Ретиария маленькими голубыми глазками, утопавшими в набрякших веках и одутловатых, похожих на серые ноздреватые блины, щеках:

— Не угомонишься никак, антисоветчик! Эх, дурак, дурак! Был бы проще — и потянулись бы к тебе люди! Забыл ты, парень, со своими говенными принципами, главное: Родину любить — с волками дружить! Наслушался, небось, всяких голосов оплаченных, и понесло тебя к такой-то матери на бронекатере! А какую карьеру мог бы сделать! И тут, и в йесесере! Одним словом — чокнутый!

Лейтенант-Ретиарий вздохнул:

— Я, товарищ, «голоса» всего-то раза три в жизни и слушал! И то Севу Новгородцева, а не про политику! Меня от вашей «родины» тошнит не потому, что кто-то с Запада в ухо нашептал! Я просто человек нормальный!

— Только родился не там! — неожиданно кивнул Жополицый, как будто согласившись с нашим героем.

— Или не в то время! — подумав, ответил Лейтенант.