Мальчик и его собака перед концом света

Лампы с рыбьим жиром давали больше запаха, чем света, но даже в том мягком сиянии я смог разглядеть, что кто-то использовал это место как скрытое логово. Мое внимание привлекло отражение пламени моей лампы в стеклянных банках напротив. В них лежали огарки свечей. Старые свечи горели лучше тех, которые делала Бар, поэтому я тут же решил забрать их и проверить, не осталось ли целых свечей. Я пролез между коробками и обнаружил тайную комнату.

Кто-то спал здесь, но это было очень, очень давно. На полу были разбросаны подушки, одеяла, разложенный спальный мешок. У внутренней стены, построенной из коробок, лежали книги, консервные банки и аптечки. Гирлянда крошечных фонариков, одна из тех, которую я видел на старых фотографиях и которой ты обычно украшал рождественскую ель, обрамляла края покрывала бильярдного стола. Но, конечно, она была выключена и никогда не загорится вновь. Я попытался представить, как выглядело это секретное место с включенной гирляндой: уютно, радостно, возможно, даже немного волшебно. На обратную сторону стола, сделанного из камня, кто-то приклеил несколько пробковых плиток, пытаясь соорудить красивую крышу. А еще там была доска с фотографиями и рисунками.

Возможно, именно из-за той гирлянды, которая никогда не загорится вновь, мне захотелось увидеть, как бы выглядело это место, если осветить его чем-то более ярким, чем моя коптящая лампа с рыбьим жиром. Вот почему я зажег один из огарков и лег на мятый спальный мешок. Синтетический наполнитель превратился в пыль под моим весом, и в тот момент я увидел тебя. Ты был на фотографии, прикрепленной прямо над подушками. Должно быть, ты был последним, что видел засыпавший здесь человек, прежде чем выключить огоньки, и первым, что он видел утром. Или здесь спал ты. Возможно, эта комната была твоей. В любом случае ты был важен для кого-то. Тебя любили. Тобой дорожили. Возможно, по тебе скорбели. Или и то, и другое.

На фотографии ты прыгаешь на пляже, широко раскинув в стороны руки и ноги, как звезда. Рядом с тобой прыгает девочка – возможно, твоя сестра. Яркий солнечный день. Вы очень похожи. Она младше тебя. На снимке вы повисли в воздухе между песком и небом, смеетесь, ваши глаза горят от восторга. Ты смотришь в объектив. Девочка смотрит на тебя безумным счастливым взглядом, таким пронзительным, что на секунду мне становится больно. Рядом с тобой прыгает коротколапый терьер. Он смотрит на тебя, его пасть растянута, словно в улыбке. Иногда я думаю, что ты очень похож на меня. Девочка тоже кажется знакомой. Если я зажмурюсь и дам волю воображению, она выглядит так, как выглядела бы Джой. Возможно, я взял фотографию именно поэтому. Потому что у меня нет снимков когда-то старшей – но теперь навечно младшей – сестры. Возможно, я решил, что, когда я стану старше, и воспоминаний станет больше, это поможет мне не забыть, что когда-то нас было двое. Или легкое сходство – единственная причина, почему я пишу это для тебя. Я знаю лишь одно: еще никогда я не видел фотографии, которая бы так обрадовала и расстроила меня одновременно. Даже без девочки ты и твоя собака выглядите как последние счастливые люди перед концом света, перед тем как начнется новая эпоха.

А может, я описываю свою жизнь для тебя, потому что людей, которым я мог бы все рассказать, больше нет, или они больше не могут мне ответить. Папа считает, что я слишком много думаю. Задаю слишком много вопросов. Он считает, что отсутствие ответов меня расстраивает. Я не знаю, прав ли он. Зато точно знаю, что папа ненавидит вопросы. Как будто отсутствие ответа лишает его чего-то. Но мне просто нужна информация. Зачем тогда в свободное время папа сидит с энциклопедией, если не в поиске ответов?

Это еще одна вещь, которую я взял из тайной комнаты. Книги. Тот, кто здесь жил, сложил стопки книг вдоль коробок. Рассмотрев фотографии, я повернул голову и заметил их. Я несколько раз оглядел стопки и начал выбирать случайные из них, читая описания. Это были не практичные книги, не учебники по истории и не техническая литература, которую папа заставлял нас читать, чтобы не потерять важные знания (позже я начал называть это лейбовицничеством). Эти книги были художественными, выдуманными историями. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что их объединяло, и тогда меня охватил шок, близкий к восторгу, хотя и не знал, почему это так поразило меня. Все книги были посвящены воображаемому будущему, в котором твой мир, мир До, рухнул на части. Это были истории о моем мире, мире После, написанные людьми, не знающими, как он будет выглядеть.

Я набил свой рюкзак книгами, а все остальное сложил в сумку, которую нашел на чердаке дома. Папа и Фёрг попытались убедить меня оставить книги, но у них было хорошее настроение – они нашли две рабочие запчасти от старых генераторов, а еще они оценили три с половиной коробки старых свечей, которые я нашел под столом. Я не сказал им о тайной комнате и перед уходом закрыл проход коробками. Так что, если это место было твоим секретом, оно по-прежнему осталось им. Насколько я знаю.