Мальчик из будущего

Когда стемнело, я забрал из тайника свой рюкзак и, обойдя порт, столкнул в воду заранее подготовленную корягу. Одежду на рюкзак, его самого закрепил на одном высоко торчащем корне, чтобы не намок, и, голышом войдя в воду, толкая корягу, поплыл к порту. Обошёл бакены и направился к месту, где был пришвартован сухогруз. Там уже бегали матросы. Всё было довольно хорошо освещено. Порт работал и ночью. Плохо, заметят. Пришлось подплывать не к тому борту, что был со стороны открытой воды, а как раз к противоположному, у пирса. В принципе, я тоже подготовился. Носовой якорь висел ниже пирса, поэтому, подплыв к нему, рюкзак пришлось опустить ниже, накинул петлю на одну из лап и, разматывая веревку, спрятался под пирсом. Дальше дело техники, но пока ждать. Через час я успел немного замёрзнуть, пришлось подвигать руками и ногами, чтобы согреться, но, когда стали отдавать швартовы, оживился. Сняв рюкзак, я надел его на спину и примотал верёвку к поясу. Когда судно стало отходить от пирса, оно потянуло и меня. Тонкую верёвку было почти не видно, а вот меня могли заметить, но, к счастью, не заметили. Судно, волоча меня, как на буксире, пошло к выходу из порта. Волна так и журчала у борта, прижимая меня к нему. Однако я терпел. Рюкзак заметно намок, но тут ничего не поделаешь, форс-мажор, хотя и предусмотренный. Как только стемнело, я стал подтягиваться, помогая себе ногами. С трудом, на последних остатках сил, ухватился за лапу и, взобравшись, уселся на якоре. Ох и тяжела же доля зайца. Посмотрев на пальцы, всё же немного изрезал, я вылизал их. Мера временная, но действенная.

Быстро смотав верёвку, обмотал её вокруг пояса, потом уберу в рюкзак, продохнул и стал подниматься по якорной цепи на нос судна. К счастью, людей там не было, светилась неярко рубка с дежурной вахтой в центре сухогруза, было отчётливо видно рулевого и вахтенного офицера, всё было тихо. Через узкое отверстие в борту, откуда выбегала цепь, с рюкзаком я не пролезу. Пришлось переваливаться через борт, после чего я прошмыгнул за контейнеры, стоящие на палубе.

Лабиринт из контейнеров привёл меня к рубке. Тут был свой кран, но я вдоль борта прошёл и чуть не спалился: там, облокотившись о борт, курил моряк из экипажа. Пришлось подождать, пока он уйдёт. Хорошо, что сейчас ночь, осталась одна вахта, остальные ушли спать, поэтому мне никто не помешал пройти через незапертую дверь вниз. Какая прелесть, у лестницы на стене висела схема судна! Корабль оказался грузопассажирским. Запомнив схему, я направился к каютам. А что? Вряд ли из Союза так много пассажиров отплыло. Если имеются не занятые, займём одну. Всё лучше, чем прятаться по углам, опасаясь, что вот-вот тебя обнаружат.

К сожалению, идея с каютами не получилась, они были все заперты, кроме одной, и в той был отчётливо слышен храп. Пришлось уходить в сторону трюма и укрываться там, так сказать, прятаться по тем самым углам. Подсвечивая фонариком, я нашёл действительно глухое место и, несмотря на духоту, прицепил гамак, на котором и устроился, надев трусы и шорты. Спал без рубахи, завернувшись в одеяло…

Проснулся резко, рывком. Кто-то рядом уронил железку, зазвеневшую, и сочно выругался на английском. Пока этот неизвестный английский моряк бранился, я собрал в кучу свои вещи и спрятался. Сидя на корточках, убирал свёрнутый гамак в рюкзак и достал сандалии – ходить босиком по железному судну не очень приятно. Всё, что я выложил перед тем, как лечь спать, уже подсохло, поэтому аккуратно сложил вещи обратно. А вот что с макаронами делать и сухариками? Намокли всё же. Ладно, пусть пока в рюкзаке полежат, дальше видно будет. Я лишь пистолет протёр, но он сверху лежал, фактически не намок.

Моряк возился в трюме с полчаса, производя какой-то мелкий ремонт в щитке. Когда он ушёл, я внимательно осмотрелся, не используя фонарик, так как наверху были открыты створки грузового люка и света вполне хватало. Напившись, я открыл одну консерву и поел с хлебом. У меня была с собой буханка ржаного хлеба, и её нужно было как можно быстрее съесть, пока не зачерствела. Тем более, в отличие от макарон и сухариков, она как раз не пострадала.

Потом я спрятался уже в другом месте, пережидая день. В трюме становилось жарко, солнце нагревало палубу, но делать нечего, пришлось терпеть, изредка делая глотки из фляги. Ночью я поднялся на палубу, выбросил весь мусор за борт и в туалет сходил, свесившись через борт. Нормально.