Мальчик, который потерял свою бабу

Между 19:00 и 24:00. Конец смены. Грим.

– Закрой глаза и не дыши, – другая гример щедро распылила на лицо спирт. – Не пожалели клей – никак не отходит борода.

– Это потому, что в моей щетине уже залежи этого клея. Я сегодня ночью встал в туалет, от дефицита сна решил глаза не открывать, благо маршрут нахоженный. Так вот, вернувшись не смог найти подушку. Оказалось, что все это время она была приклеена к лицу.

– Если спиртом не отмывается, попробуй вот это средство, или это, должно помочь.

– Но это не точно? Брызни лучше еще спирта. Вот, уже лучше. Наверное, когда вы подбухиваете, у вас всегда отмазка есть перед гайцами.

– Никому не говори.

6:00. Следующий день.

– Эй, вандал, давай на грим!

– Нифига, у меня сегодня шлем с забралом.

Собирательный образ гримера намеренно утрирован нездоровым воображением автора.

Истерическое кино

День первый. Хан.

Играю роль! Такую роль!

Да в этом гриме, безусловно, я король!

М. Боярский

Ну ладно, не король – хан, просто хан. Можно сказать, Андрюхан. Сценарий гениальный. Я, типа, местный авторитет, еду, такой по району, а тут тело разлеглось. Я ему- Э, ты кто? С какого квАртала? Шухрат-ака знаешь, белийшахадваналяшеснасать? А он такой, хрясь мне лопатой в ребра. Засада. Отметелили нас, даже не сказали с какого квАртала. Оригинальная фабула, я бы сказал, гениальная.

День второй. Бэтман.

Вот опять я опоздал на поворот

Подо мною конь не мой и конь не тот

«Машина времени»

В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей… А, не, это другое кино… В старом рванье и стоптанных сапогах, шаркающей кавалерийской походкой подхожу я к конюшне на разбор лошадей и… глазам своим не верю. Мощной скалой у ворот стоит вороной фриз (конь), львиная грива на обе стороны, хвостом землю метет, копытом роет, словно нефть ищет. Сказка, мечта, джек-пот! Повезло, что до меня никто не забрал. Интересно, почему? Никогда не ездил на фризе, всегда хотел попробовать. Подхожу и понимаю, что в холке чуть ли не с меня ростом, шея от быка, жопа от бегемота. Сверху укрыт малиновой плюшевой попоной с кистями золотыми, чтобы седло современное скрыть.

– Что-то попона у вас подозрительно на штору из советских интерьеров похожа.

Красна девица-коновод смеется, в руки повод мне дает и говорит.

–Так она и есть, от бабушки осталась, она у нас в доме культуры работала.

–А зверь такой откуда?

–Это из проката, частный.

И вот еду я то ли на верблюде, то ли на слоне, натираю рудимент. Рудимент – это копчик, если что? Эх, забыл спросить, как зовут тебя, горбунок. Ладно, сегодня будешь Бэтман, такой же черный, загадочный и с ушами.

Великий и Ужасный постановщик трюков остановил суровый взор на малиновой шторе, покачал головой и произнес с южнорусской хрипотцой.

–Македонскай, ёпть! Татары на таких лошадях не ездили. На фоны.

Камера-мотор! Тыкдым-такдым. Скачу я по фонам, золотым кистями посверкиваю, сабелькой о сабельку дзиньк, остановились, поворот и обратно. По ходу понимаю, что повороты, согласно габаритам, в разы шире, а тормозной путь в разы дольше. Это как с малолитражки на фуру с прицепом пересесть. К тому же начал артачиться, нечисть ушастая, съемки – это не в прокате по расписанию девочек катать. В общем, разочаровался я – не для трюковой работы конь, так покрасоваться.

А товарищи мои в поте лица на передовой. Падают на скаку, лошадей валят, манекены топчут. Жуть. Вдруг слышу сквозь битвы лязги глас Великого и Ужасного, зазывающий на передний план, видимо, некоторых поубивали – надо массовость создать.

И взыграло ретивое, и рванули мы молнией, и увидел я поле, телами усеянное. Все ближе камера, все гуще вороги и тут понимаю, что на земле вперемешку с манекенами лежат «убитые» каскадеры, а прямо по курсу Олег с конем в завале изображает павшего. Тормозить и поворачивать фуру поздно, остается прыгать. Мысль о том, что упряжная лошадь может и не прыгать через препятствие отметается за бесполезностью в данной ситуации. Ну, Бэтманушка, выноси, если перепрыгнешь, я про тебя былину сложу.

Былина.

Да как прыгнул конь прыгом прыговским,

Как скакнул вперед скоком нАскоком,

И взлетел я в высь, удивляючись,

Сверху глядючи на товарища.

А-ху-еть! – сказал богатырь Олег

Про диван, над ним пролетающий

И копытами-сковородками

Бьющий по ветру, словно крыльями.

А-ху-еть!– сказал его верный конь,

Молвил голосом человеческим.

Ахуеешь тут, когда бегемот

Над тобой парит аэробусом.

День третий. Расческа.

Но шашкою меня комиссар достал.

Покачнулся я и с коня упал.

Чиж и Ко.

С натертым рудиментом, еще более кавалерийской походкой иду с товарищем к конюшне. Опять фриз, вороной, большой, красивый. Но чет уже не такой привлекательный. Иду смело мимо, я свое вчера честно отпахал. Красна девица-коновод товарищу повод протягивает, а тот: «Не-не, я на этой хуйне не поеду», – и тоже мимо. Есть же умные люди на свете, не то что некоторые романтики.