Мальчик со шпагой

– Ну и отлично! – Алексей Борисович аккуратно оторвал листок, а письмо отдал Серёже.

– А вы… – нерешительно сказал Серёжа. – Вы ведь сейчас прочитали. Как вы думаете, что в нем… такого?

– "Такого" ничего.

Серёжа сунул письмо в конверт, а конверт – в карман своих просторных брюк. Алексей Борисович глянул мельком и спросил:

– Не успел поменять штаны на фонарик?

– Не успел, – вздохнул Серёжа. – Да тетя Галя, наверно, и не разрешила бы.

– А тетя Галя… она кто? Твоя тетя?

Серёжа просто сказал:

– Она – папина жена. Мама у меня умерла.

– Извини, брат. Перестарался я со своим любопытством.

– Ну, а что ж такого, – спокойно откликнулся Серёжа. – Конечно, непонятно: папа и тетя Галя… – И вдруг спросил: – А вы были в Сибири?

– Был.

– Мама в Сибири умерла. Поехала в командировку к геологам и простудилась. Быстрая какая-то простуда. Врач на вертолете прилетел, да уж поздно… Алексей Борисович! – Серёжа глянул так, будто очень о чем-то просил. – Это шесть лет назад было. Может, вы встречали маму?

Алексей Борисович покачал головой.

– Нет, малыш. Не хочу я тебя обманывать, не встречал. Я бы запомнил такую фамилию.

– А у мамы другая фамилия – Ласкина.

– Нет, Серёжа. Не знаю… Сибирь громадная. Где это было?

– Где нефть. Под Сургутом.

– В тех краях я бывал. Да разве всех запомнишь? Может быть, и встречались когда-нибудь.

Почти шепотом Серёжа сказал:

– А у меня карточка есть. Хотите, покажу?

– Покажи, конечно.

Из нагрудного кармана курточки Серёжа достал блокнотик и вынул из него фотографию. Она была размером с карманное зеркальце.

Алексей Борисович положил снимок на ладонь. Посмотрел полминуты и снова покачал головой:

– Нет, Серёжа. Я запомнил бы… Красивая у тебя мама. И молодая совсем.

Серёжа кивнул:

– Двадцать четыре года. Я ее хорошо помню, хотя мне всего пять лет было.

– И карточка всегда с тобой?

– Всегда.

Он вложил снимок между страничками и спрятал блокнот в карман.

Морской бой – игра нехитрая, но тоже требует умения. Алексей Борисович один раз уже потерпел полный разгром и теперь слегка нервничал.

– Не понимаю, как ты ухитряешься? По теории вероятности шансы у нас должны быть примерно равные… Слушай, а ты не подсмотрел?

– Да честное пионерское! Просто у меня особый способ… Дэ-один…

– А, вот тебе и способ! Промазал! Жэ-семь.

– Мимо. Е-три.

– Тьфу, черт! Угробил канонерку. Бей еще… Ты что, Серёжа?

А Серёже сразу стало не до канонерок. Он увидел, как на дороге затормозил лагерный "газик". И от машины к станции шагал по заросшей тропинке сам Тихон Михайлович Совков.

– Ну вот, – тоскливо сказал Серёжа. – Директор приехал.

Алексей Борисович быстро оглянулся.

– Ишь ты, – непонятно сказал он.

Серёжа сидел сощурившись и сжав губы.

– Начнется теперь все снова, – шепотом сказал он.

– М-да… – неопределенно откликнулся Алексей Борисович.

Серёжа думал, что он заступится, а он "м-да".

Серёжа резко сказал:

– В лагерь я все равно не поеду.

– Смотри. Это в конце концов твое дело.

– Не поеду я! – повторил Серёжа.

Алексей Борисович вдруг улыбнулся.

– Ну а если не поедешь, тогда зачем нервничать? Давай играть дальше. Посмотрим, что будет.

И было вот что.

Начальник лагеря подошел и остановился, выжидающе глядя на Серёжу.

– Вэ-один, – напряженным голосом сказал Серёжа.

– Может быть, Каховский, ты обратишь на меня внимание? – спросил Тихон Михайлович.

– Я обратил, – сказал Серёжа. – Вэ-четыре, Алексей Борисович.

– Может, ты хотя бы поздороваешься? – спросил директор.

– Здравствуйте… Мимо, Алексей Борисович. Вэ-шесть…

– Вляпал, – с сожалением сказал Алексей Борисович. – В подводную лодку. Ловко у тебя получается.

– У меня способ. Нащупывание огнем…

– Гражданин, я, кажется, разговариваю с мальчиком, – с достоинством произнес товарищ Совков. – Я просил бы не мешать.

Алексей Борисович поднял на него добрые свои зеленоватые глаза.

– Разве я мешаю? Бог с вами. Мне показалось, что мальчик сам… э-э… не очень охотно общается с вами.

– Этот мальчик сбежал из лагеря! – возмущенно известил директор. – Вам это известно?

Услышав слово "сбежал", Серёжа шевельнул плечом, но промолчал.

– Мне Серёжа изложил, так сказать, ситуацию, – откликнулся Алексей Борисович. – В общих чертах. Правда, не совсем так, как вы. Он сказал, что не сбежал, а ушел из лагеря. В соответствии с вашим распоряжением. Кажется, вы не сошлись во взглядах на тайну переписки? Кстати, охраняемую законом.

– При чем здесь закон? Вы что, угрожаете мне?

– Ну, что вы, товарищ начальник лагеря! – с мягким упреком воскликнул Алексей Борисович. – Ну чем я вам угрожаю, посудите сами? Разве я похож на человека, который может угрожать?

– Тогда почему вы вмешиваетесь? Собственно, кто вы такой?

– Да я и не вмешиваюсь. Я, простите, отвечаю на ваши вопросы. Кто я такой? Серёжин попутчик, вместе ждем, когда поезд придет… А вообще-то, Тихон Михайлович, я думал, что вы меня не забыли еще. Мы с вами как-то разбирали один сложный вопрос с выгрузкой овощей из вагонов. Помните? По правде говоря, я не думал, что после этой истории вы займете пост начальника пионерского лагеря. Тем более что дети чем-то отличаются от овощей.