Мальчик со шпагой

– А я и не просил, чтобы скорее! Выходит, я виноват? Может, мне вместо Димки сесть?

– Нет, что ты, – рассеянно отозвался Данилка. Он смотрел мимо Серёжи и теребил тесемки на шапке. – Это не ты. Это я…

– Спасибо, – с усмешкой сказал Серёжа.

– Нет, правда, – настойчиво повторил Данилка. – Я тоже виноват… Можно, я с Димкой сяду?

– На здоровье, – сказал Серёжа. И обрадовался: Димке будет веселее. – Снимай ремень и садись.

Но Данилка не спешил. Он что-то решал в уме.

– Случай-то один, – сказал он будто между прочим, – а виноватых-то двое. Значит, надо время пополам разделить.

– Ну и пожалуйста, – отозвался Серёжа с равнодушным видом, хотя обрадовался еще больше. – Сидите каждый по часу. Даже по пятьдесят пять минут. Потому что десять он уже отсидел.

Данилка начал было расстегивать пальто, но опять остановился.

– Вообще-то вся группа виновата. Все из-за этой книжки будто перебесились. Кричат: "Скорее, скорее!"

– Ты что, хочешь всю группу засадить? – удивился Серёжа.

– Ну ведь надо, чтобы справедливо… А можно? – ласковым голосом спросил хитрый Данилка.

– Вы не влезете в лабораторию.

– Обязательно влезем! Можно?

– Да мне-то что… – произнес Серёжа, едва сдерживая смех.

Данилка бросился к телефону.

– Я их сейчас по цепочке соберу!

– Не работает телефон, – сказал Серёжа. – Со вчерашнего дня еще. Звони с автомата.

Данилка выскочил на улицу.

Группа собралась за четырнадцать минут – все, кроме запасного барабанщика Вадика Воронина, который был в детском саду. Еще две минуты они под тихие понукания Данилки приводили в порядок форму.

Потом выстроились перед Серёжей.

Немножко похожие друг на друга и очень разные. Деловитый маленький Павлик Снегирев, темноглазый и всегда спокойный Коля Копыркин, похожий на каплю черной ртути Рафик Сараев, тоненький и лохматый Серёжа Лавренюк и светлоголовый, но загорелый даже зимой Василек Рыбалкин. Лихая Данилкина гвардия, первая шеренга "Эспады".

– Мы готовы, – сказал Данилка.

– Только не вздумайте там цирк устраивать – предупредил Серёжа.

Данилка отозвался очень серьезно:

– Что ты! Мы же понимаем.

– Двадцать шесть минут прошло, – сказал Серёжа. – Осталось девяносто четыре. Вас семеро. Примерно по тринадцать минут на каждого. Вот и давайте…

Они по очереди подошли к командиру вахты, отдали ремни и послушно отправились в "темницу". Только в глазах у каждого все же были чертики.

Данилка не обманул. Сидели они очень спокойно. Молча и почти неподвижно. Кто на полу, кто на столике, кто на верхней полке стеллажа. Лица были почти неразличимы в сумраке. Только блестящие носы и коленки барабанщиков светились, когда на них падали тонкие лучи. Словно кто-то рассыпал в полутемной столярной мастерской свежие деревянные кубики.

Серёжа усмехнулся и, почти успокоившись, отправился в спортзал, где после недавних киносъемок стоял кавардак.

Едва он взялся за швабру, как пришёл Олег.

Олег был чем-то озабочен.

– Случилось что-нибудь? – спросил Серёжа.

– Так… Мелкая суета и трепыханье, – сказал Олег. – Ты один?

– Хочешь, развеселю? – спросил Серёжа. – Увидишь редкое зрелище. Небывалое.

– Какое?

Серёжа помолчал и значительно произнес:

– Группа барабанщиков, которая не бузит, не пищит, не устраивает борьбу дзюдо, а сидит совсем спокойно и тихо.

Олег недоверчиво уставился на Серёжу. Тот поманил его к двери.

Олег с полминуты изумленно наблюдал замершую компанию барабанщиков, а потом даже испугался:

– Что случилось-то?

Серёжа рассказал. Олег действительно развеселился. Потом спросил:

– А долго им еще сидеть?

– Десять минут.

– Времени нет. Придется объявить амнистию. Дел много.

Он распахнул дверь лаборатории и сообщил:

– Ввиду срочных дел – всем полное прощение.

Услыхав такую новость, верхние барабанщики с радостным воплем упали со стеллажа. Образовалась куча, которая с грохотом и визгом выкатилась в коридор.

Олег вынул из этой кучи командира Вострецова.

– Тихо вы! Слушайте… Сергей и все барабанщики сейчас пойдут со мной в школу, будем грузить фанеру для декораций. Директор обещал.

– Есть! Ура! – ответил Данилка.

– Все, кроме Данилки и Димы, – сказал Олег. – Они останутся на вахте. Вострецов – командиром. Сергей мне нужен, потому что он посильнее. И школа как раз его.

Данилка озадаченно замигал.

– Как это командиром? Я же не капитан…

– Привыкай, – сказал Олег.

2

По дороге Олег объяснил, что Анатолий Афанасьевич, директор Серёжиной школы, обещал дать "Эспаде" пятнадцать листов фанеры. Из нее можно сделать отличные декорации дворцового зала, а после съемок пустить ее на постройку лодки.

– Я вот только боюсь, что директора в школе нет, а учитель по труду фанеру не выдаст. Он, говорят, суровый дядя, – с сомнением произнес Олег.

– Кто? – удивился Серёжа. – Игорь Васильевич суровый? Его даже первоклассники не боятся. Он у нас на елке каждый раз Деда Мороза играет. У него только голос такой – свирепый.

Голос у Игоря Васильевича действительно был как у старого боцмана.

– Пришли? – не то прогудел, не то прохрипел он. – Пятнадцать листов! Из родной-то школы! Ну, эти молодцы – народ не здешний, а ты, Каховский, что творишь? Грабишь!