Элис Манро
— Ну, ничего, — ответил отец. И тогда он снисходительно, даже посмеиваясь, произнес слова, по которым я поняла, что прощена и навеки свободна.
— Она ведь девочка, — сказал он.
Я не протестовала даже в сердце. Наверно, так оно и было.