Мальчики Из Бразилии

- Как? «Почему бы вам не остановиться и не отлить, друг мой? Как раз вот здесь, где намалеван крест» - так, что ли? И к тому же из бара он вышел один. Нет, герр Либерман, - завершая разговор, сказал Хаас, - я сам тщательнейшим образом все проверил; можете быть уверены, что там был несчастный случай. Убийца не прибегал бы к таким ухищрениям. Они предпочитают действовать более простыми способами: выстрел, удар ножа, удавка. Вы это знаете.

- Разве что им приходится совершать много убийств, - задумчиво сказал Либерман, - и они стара­ются, чтобы все они... не походили друг на друга...

Прищурившись, Хаас уставился на него близко поса­женными глазами.

- Много убийств? - переспросил он.

- Что вы имеете в виду, сказав, что вы тщательней­шим образом все проверили? - спросил Либерман.

- На следующий же день тут оказалась сестра Дюрнинга и она прямо орала на меня, требуя, чтобы я арестовал фрау Дюрнинг и некого человека по фамилии Шпрингер. Не он ли... из тех, кем вы интересуетесь? Вильгельм Шпрингер?

- Возможно, - сказал Либерман. - Кто он такой?

- Музыкант. Если верить словам сестры, любовник фрау Дюрнинг. Жена была гораздо моложе Дюрнинга. И симпатичная к тому же.

- Сколько лет Шпрингеру?

- Лет тридцать восемь, тридцать девять. В ночь, когда произошел несчастный случай, он играл с оркест­ром в эссенской опере. Я думаю, что это избавляет его от подозрений, не так ли?

- Не можете ли вы мне что-нибудь рассказать о Дюрнинге? - попросил Либерман. - Кто был у него в друзьях здесь? В какие организации он входил?

Хаас покачал головой.

- У меня есть только самые обыкновенные данные о его облике, - он порылся в бумагах, лежащих на пись­менном столе. - Видел я его несколько раз, но никогда не общался с ним; они обосновались тут всего год назад. Вот они, данные: шестьдесят пять лет, сто семьдесят семь сантиметров роста, восемьдесят шесть килограм­мов. - Он глянул на Либермана. - О, вот одна вещь, которая может вас заинтересовать: у него был с собой револьвер.

- Неужто?

Хаас улыбнулся.

- Музейный экспонат, маузер «Боло». Его не чисти­ли, не смазывали и из него не стреляли Бог знает, сколько лет.

- Был ли он заряжен?

- Да, но, скорее всего, ему оторвало бы руку, решись он стрелять из него.

- Не могли бы вы сообщить мне номер телефона фрау Дюрнинг и ее адрес? - попросил Либерман. - И сестры покойного? А также адрес бара? И я двинусь.

Хаас написал все, что он просил, сверяясь с данными из папки.

- Могу ли я осведомиться, - спросил он, - почему вы заинтересовались этим происшествием? Ведь Дюр­нинг не «военный преступник», не так ли?

Либерман глянул на старательно писавшего Хааса и, помолчав, сказал:

- Нет, насколько я знаю, он не имеет отношения к военным преступникам. Но он мог быть в контактах с кем-то из них. Я проверяю слухи. Может, ничего в них и нет.

Бармену в «Лорелее» он сказал:

- Я ищу тут его приятеля, который считал, что происшествие не было несчастным случаем.

У бармена расширились глаза.

- Не может быть! Вы хотите сказать, что кто-то сознательно?.. О, Господи!

Он был маленьким лысым человеком с усами с наво­щенными кончиками. На красном лацкане сюртука кра­совался большой значок с улыбающейся физиономией. Он не спросил у Либермана фамилии, и тот не стал представляться.

- Часто ли он посещал вас?

Нахмурившись, бармен пригладил усы.

- Мм-м... как сказать. Не каждый вечер, но раз-два в неделю. Порой и днем заходил.

- Насколько я знаю, в тот вечер он был тут не один.

- Это верно.

- Был ли он с кем-то до того, как ушел?

- Он был один. Вот точно, как вы сейчас. Он ушел в большой спешке.

- Да?

- Ему еще и сдача причиталась, восемь с половиной марок, но он не стал даже дожидаться ее. Он всегда хорошо оставлял на чай, но не столько же. Так что я собирался вернуть их ему, когда он снова появится.

- Он о чем-нибудь говорил с вами, когда сидел тут и пил?

Бармен покачал головой.

- По вечерам я не могу позволить себе прохлаждать­ся за болтовней. Школа бизнеса устроила вечеринку, - он показал из-за плеча Либермана на зал, - и с восьми часов мы тут носимся как угорелые.

- Он тут ждал кого-то, - сказал с другого конца стойки бара круглолицый пожилой мужчина в жокей­ской шапочке и потрепанном плаще, застегнутом до самого горла. - Он то и дело посматривал на дверь, словно ждал появления кого-то.

- Вы знали герра Дюрнинга? - спросил Либерман.

- И очень хорошо, - сказал старик. - Я был на похоронах. Там было так мало народа! Я был просто удивлен.

И обращаясь к бармену, он сказал:

- Знаете, кого там не было? Оксенвальдера. Что меня удивило. Чем же таким важным он был занят?

Он обеими руками поднес ко рту пивную кружку и опустошил ее.

- Прошу прощения, - сказал бармен Либерману и двинулся к другому концу стойки, где сидели несколько человек.

Встав, Либерман прихватил с собой свой томатный сок и портфель и пересел поближе к старику.