Мальчики Из Бразилии

- Песни не получится, если бы даже я и смог, - сказал Нюренбергер. - Тут ничего общего с прекрасной песней любви, которая сопровождает обыкновенное вос­произведение себе подобных. Итак, у нас имеется яйцек­летка и сперматозоид; в ядре той и другого содержится набор из двадцати трех хромосом, в которых сотни тысяч генов, как бусинки на ниточках. Когда эти два ядра сливаются, происходит оплодотворение яйцеклетки, воз­никает полный набор в сорок шесть хромосом. Я говорю сейчас, как это происходит у человеческих особей, ибо у разных живых созданий их количество различно. Хро­мосомы дублируют сами себя и каждый из их генов тоже удваивается, - что, в сущности, представляет собой подлинное чудо, не так ли? - в результате чего при делении яйцеклеток в каждой из них оказывается пол­ный набор идентичных хромосом. Такое дублирование и деление повторяются снова и снова...

- Митозис, - сказал Либерман.

- Да.

- Чего только не остается в голове!

- И через девять месяцев миллиарды клеток состав­ляют законченный организм. Каждый из них несет в себе определенные функции - они становятся костной струк­турой, мышцами, кровью или волосами и так далее - но каждая из этих клеток, каждая из тех миллиардов, что составляют тело, несет в своем ядре оригинальный набор из сорока шести хромосом, половина которых досталась от матери, а половина от отца; их сочетание, исключая случаи однояйцевых близнецов, носит совер­шенно уникальный характер - каждый организм создается по своим чертежам, Единственным исключением из правила сорока шести хромосом, являются яйцеклетка и сперматозоиды, содержащие по двадцать три хромосомы, чтобы они могли, объединившись, положить начало но­вому организму.

- Пока все ясно, - сказал Либерман.

Нюренбергер наклонился вперед.

- Таким образом, - сказал он, - в природе проис­ходит обыкновенное репродуцирование. Теперь загля­нем в лабораторию. При однояйцевом репродуцировании само яйцо изымается или уничтожается, оставляя нетро­нутой оболочку. Этого можно достичь с помощью облу­чения, приемами микрохирургии или каким-то еще, бо­лее сложным способом. В такую оболочку, лишившуюся своего содержимого, вводится оплодотворенное яйцо ор­ганизма, который предстоит воспроизвести. В таком случае мы получаем все, что соответствует естественно­му воспроизведению: оболочку с яйцом, в котором со­держится сорок шесть хромосом, оплодотворенное яйцо, в котором начинается процесс дублирования и деления. Когда число делений достигает шестнадцати или трид­цати двух - что занимает от четырех или пяти дней - его можно имплантировать в матку той женщины, кото­рая с биологической точки зрения отнюдь не является матерью в полном смысле слова. Она принимает в себя оплодотворенное яйцо, она предоставляет ему соответ­ствующую среду, в которой предстоит развиваться и расти зародышу, но не передает ему ни одного из своих генов. Ребенок, появившийся на свет, не имеет ни отца, ни матери, а только донора, точной генетической копией которого он является. Его хромосомы и гены точно соот­ветствуют тому набору, что был у донора. И вместо появления на свет новой уникальной личности мы пол­учаем точную копию уже существующего.

Либерман спросил:

- И это... может быть сделано?

Нюренбергер кивнул.

- Это делается, - бросил Клаус.

- С лягушками, - уточнил Нюренбергер. - Доста­точно несложная процедура. По крайней мере, об этом было известно, а потом словно опустилась крышка - в Оксфорде в шестидесятых - и о последующих исследо­ваниях в этой области ничего больше не слышно. До меня доходило, как и до других биологов, что проводи­лись эксперименты с кроликами, собаками и обезьяна­ми; они шли в Англии, Америке, здесь, в Германии, словом, повсюду. И как я уже говорил, не сомневаюсь, что в России вышли уже на эксперименты с людьми. Или, по крайней мере, пытаются. Каким образом пла­нируемое общество может сопротивляться этой идее? Увеличение числа выдающихся личностей и пресечение размножения неполноценных! А какая экономия затрат на медицину и выхаживание! Через два или три поколе­ния качество общества заметно улучшится!

- Мог ли Менгеле, - спросил Либерман, - в начале шестидесятых приступить к экспериментам с людьми?

Нюренбергер пожал плечами.

- Теория уже разработана достаточно хорошо, - сказал он. - Ему было нужно всего лишь соответству­ющее оборудование, несколько здоровых и послушных молодых женщин и высокий уровень мастерства микро­хирурга. Кое-кто этим уже обладал: Гурдон, Шеттлес, Стиптоу, Чанг... и, конечно, место, где он может рабо­тать, не привлекая к себе внимание общества.

- В то время он был в джунглях, - сказал Либер­ман. - Я загнал его туда в 59-м...

- Может, и не вы, - сказал Клаус. - Может, он сам решил отправиться туда.

Либерман растерянно посмотрел на него.