Мальчики Из Бразилии

- Кроме одного из них, - сказал он.

- И у тебя есть великие замыслы, так?

Мальчик кивнул.

- Стать большим художником или архитектором.

Мальчик отрицательно покачал головой.

- Снимать кино.

- Ах да, конечно, - Менгеле улыбнулся. - Быть великим кинорежиссером. - Теперь из его взгляда, устремленного на мальчика, исчезла улыбка. - И ты вечно спорил из-за этого со своим отцом, - сказал он. - Глупый старый болван с ограниченным кругозором. Ты презирал его, и у тебя были на то весомые причины.

Мальчик продолжал смотреть на него.

- Видишь, - сказал Менгеле, - как я хорошо знаю тебя. Лучше, чем кто-либо другой на земле.

В глазах у мальчика появилось встревоженное выра­жение и он спросил:

- Кто вы?

- Доктор, который принимал тебя при появлении на свет. Это чистая правда. Но я не старый друг твоих родителей. По сути, я никогда не встречался с ними. Мы незнакомы.

Мальчик склонил голову, словно бы для того, чтобы лучше слышать.

- Ты понимаешь, что это значит? - спросил его Менгеле. - Человек, которого ты считал своим отцом, - он покачал головой, - на самом деле - не твой отец. То же и твоя мать - хотя ты любишь ее и она любит тебя. Они усыновили тебя. И организовал эту адаптацию я. Через посредников. Помощников.

Мальчик не сводил с него глаз.

Либерман беспомощно посмотрел на него.

- Эти ошеломляющие новости так неожиданно обру­шились на тебя, - сказал Менгеле, - но, может быть... они не так уж и неприятны? Разве ты никогда не чувст­вовал, что ты выше всех, кто тебя окружает? Словно король среди своих поданных?

Мальчик подтянулся и пожал плечами.

- Порой я чувствовал... что чем-то отличаюсь от всех остальных.

- Ты и в самом деле отличаешься, - сказал Менге­ле. - Ты бесконечно далек от них и бесконечно выше. Ты...

- Кто мои настоящие родители? - спросил мальчик.

Задумчиво посмотрев на свои руки, Менгеле сложил их и снова поднял глаза на мальчика.

- Для тебя было бы лучше, - сказал он, - пока не знать об этом. Когда ты станешь несколько старше, возмужаешь, то узнаешь. Но вот что я могу сказать тебе уже сейчас, Бобби: в твоих жилах течет самая благород­ная кровь в мире. То, что ты унаследовал - я говорю не о деньгах, а о характере и способностях - не срав­нимо ни с чем. И с этой помощью ты воплотишь в жизнь свои стремления, которые в тысячу раз величественнее, чем то, о чем ты сейчас мечтаешь. И ты сможешь удовлетворить их! Но только - а ты должен помнить, как хорошо я знаю тебя и поверить моим словам - только если ты выйдешь отсюда вместе с собаками и дашь мне сделать то... то, что я должен сделать.

Мальчик продолжал стоять, глядя на него.

- Для твоего же блага, - сказал Менгеле. - Для твоего же благополучия, которое является моей сокро­венной целью. И ты должен в это верить. Я всю жизнь посвятил тебе и твоему благополучию.

- Кто мои настоящие родители? - повторил мальчик.

Менгеле покачал головой.

- Я хочу знать.

- В этом плане ты должен положиться на мои слова: в соответствующее время ты...

- Маринад! - зарычав, собаки двинулись на Менгеле. Он откинулся назад, прикрывая лицо локтями. Доберманы сгрудились вокруг него, рыча Менгеле прямо в лицо.

- Говорите, - сказал мальчик. - И немедленно. Или же я... скажу им кое-что еще. Я знаю слово. И если захочу, то смогу заставить их убить вас.

Из-за растопыренных пальцев Менгеле смотрел на мальчика.

- Кто мои родители? - настойчиво повторил он. - Считаю до трех. Раз...

- У тебя их вообще нет! - сказал Менгеле.

- Два...

- Это так! Ты рожден от клетки величайшего из существовавших на земле людей. Ты возрожден! Ты - это он,

в новом круге своего существования. А этот еврей - его заклятый враг. И твой!

Мальчик повернулся к Либерману, и в его голубых глазах было изумление.

Либерман с трудом приподнял руку и, описав пальцем круг около виска, показал на Менгеле.

- Нет! - закричал Менгеле, когда мальчик повер­нулся к нему. Доберманы встрепенулись, издавая глухое горловое рычание. - Я не сумасшедший! Как бы ты ни был умен, есть вещи, которых ты не знаешь о науке и микробиологии! Ты живое воплощение, дубликат вели­чайшего человека всех времен! А он, - его выкативши­еся из орбит глаза уставились на Либермана, - явился сюда, чтобы убить тебя. А я - чтобы защитить!

- Кто? - потребовал ответа мальчик. - Кто я? Что это за великий человек?

Менгеле смотрел на него поверх голов рычащих до­берманов.

- Раз... - сказал мальчик.

- Адольф Гитлер; тебе внушали, что он воплощение зла, - сказал Менгеле, - но когда ты подрастешь и увидишь, что мир затоплен черными и семитами, славя­нами, азиатами и латинянами, а твоей собственной арийской расе угрожает исчезновение - спасти от кото­рого ты и предназначен ее! - ты убедишься, что он был лучшим, прекраснейшим и мудрейшим представителем человечества! Ты воплотишь в жизнь все его заветы, полный благодарности мне за то, что я создал тебя. Он сам благословил меня на эту попытку!

- Знаете что? - сказал мальчик. - Вы самый боль­шой псих, которого я когда-либо видел. Самый сума­сшедший, самый свихнутый...