Мальчики из Фоллз

С момента нашей встречи порой создавалось впечатление, что он не человек. Словно в его мозгу есть база данных с оптимальными решениями для любой ситуации и он никогда не ошибается.

Однако у Трента не всегда найдется правильный ответ. У него возникают проблемы, как и у всех нас.

— Я думала, может, женщины тебя не возбуждают, — решаюсь затронуть щекотливый вопрос. — До меня доходили подобные слухи.

Хоук указывает на дверь.

— Проваливай.

Тихо смеюсь.

— Нет, ну ладно тебе, — умоляю я. — Не злись. Это нормально, если ты до сих пор не разобрался в себе. Возможно, тебя привлекают оба пола. Я просто предположила…

— Да, все предполагают, — парирует Хоук. — Почему женщине можно быть разборчивой, а сексуальность мужчины ставится под сомнение, если он не лезет под каждую короткую юбку, будто животное, не способное себя контролировать?

Он падает обратно на кровать, приложив тыльную сторону ладони ко лбу, и смотрит в потолок.

Его тело откликнулось на контакт с моим. Уверена, со всеми остальными женщинами, которым Трент отказывал, было так же.

Я не подразумевала то, что волочиться за каждой короткой юбкой — нормально. Но его внезапный гнев намекает на болезненность этой темы.

— В чем дело? — спрашиваю у него.

По-прежнему не глядя на меня, Хоук жует уголок рта.

— Она очень красивая. Надолго свободной не останется, ты же понимаешь?

Ума не приложу, зачем подталкиваю его к тому, чтобы он вернулся к своей бывшей. Уверена, та девчонка хорошо к нему относится, только она немного стервозная.

Хотя я тоже та еще стерва, поэтому забыли.

С минуту я сижу молча, и Хоук меня не прогоняет, очевидно, о чем-то думая.

Спустя еще несколько мгновений его дыхание выравнивается.

— Я просто не могу отключиться, — произносит он. — Так происходит каждый раз. Возникает одна мысль, другая, потом сомнение, потом беспокойство, тревога, страх, в итоге голова идет кругом и мне хочется закричать. — Хоук закрывает глаза. Видно, что он пытается себя контролировать. — Начинается оглушительная какофония, и все. Момент упущен.

Приподнявшись, парень опирается на руки, облизывает губы.

— Что нам делать после? — размышляет он вслух. — Что дальше? Будет ли она ждать от меня определенного поведения? Останемся ли мы вместе навсегда? А что, если она забеременеет? Если ей не понравится? Если я кончу слишком рано? — Сделав короткую паузу, Хоук говорит чуть тише: — Что, если я не люблю ее?

Все эти вопросы обращены не ко мне, и я не знаю, что сказать, ведь, по-моему, здорово, что он так думает. Многие из нас стремятся к немедленному удовлетворению, а Хоуку нужно, чтобы близость была не бессмысленной.

— Я просто… — Он подбирает слова. — Хочу таких же отношений, как у моих родителей. — Хоук наконец-то смотрит мне в глаза. — Они необходимы друг другу, поэтому разлука для них невообразима. Выбора нет. Находясь в одной комнате с мамой, отец не может не прикасаться к ней. — Парень опускает взгляд. — Я никогда такого не чувствовал. Никогда.

Я жду, слушая.

— То есть я должен был почувствовать нечто подобное хоть с кем-то, верно? Некую всепоглощающую нужду? Хотя бы на миг?

Мне тоже не доводилось испытывать таких чувств. Не знаю, случается ли это с каждым. К тому же сомневаюсь, что хотела бы, чтобы кто-то обладал столь огромной властью надо мной. Безумная страсть действительно переоценена. Например, некоторые фильмы порождают в людях нереалистичные ожидания, из-за которых начинает казаться, словно тебе не хватает чего-то хорошего, если ты не встречаешься с человеком, готовым уничтожить мир ради поцелуя с тобой.

Прокашлявшись, предлагаю:

— Я знаю кое-кого, кто… может помочь.

Трент вскидывает брови.

— «Помочь»?

Я играю бровями.

— Проститутка? — восклицает Хоук.

— Лишь для того, чтобы ты преодолел свой внутренний барьер, — быстро объясняю. — Может, если ты просто сделаешь это — в первый раз снимешь со своих плеч груз ответственности, — то почувствуешь себя гораздо лучше и спокойнее.

Он снова указывает на дверь.

— Проваливай.

— У меня есть ее номер…

Трент опрокидывается на постель.

— Поверить не могу, что участвую в этом разговоре.

Засмеявшись, поворачиваюсь к нему и скрещиваю ноги.

— Я дразню тебя. Расслабься.

В любом случае я бы не хотела, чтобы его первый раз случился с ней. Он потом целый месяц будет от блесток отмываться.

Улыбка сползает с моего лица, и я смотрю на Хоука сверху вниз.

— Секс — серьезное дело. Особенно для женщин. Легко почувствовать себя униженной. Брошенной. Забытой. Никчемной, если ты девственница. Недостойной, если у тебя «слишком много» любовников. — Для него ситуация обстоит иначе, однако я понимаю, что он не хочет отличаться. — Когда ты привел меня сюда, я думала, ты попытаешься силой взять желаемое — воспользоваться мной, — потому что я бедная, живу твоей милостью и уязвима.

— Люди поступали так с тобой?

— Но ты этого не сделал, — продолжаю, уклоняясь от ответа. — Ты оставил меня в покое, и впервые за долгое время я ощутила… — Подняв глаза, оглядываюсь вокруг, пытаясь выразить это словами: — Что мне не нужно быть начеку каждую секунду.

Хоук слушает, не сводя с меня глаз.