Мальчики из Фоллз

Я стягиваю с себя рубашку. Шорты менять не буду, поскольку не планирую купаться. Отперев дверь подвала запасным ключом, хранящимся в красной прихватке, сбегаю вниз, беру пиво из запасов Мэдока, открываю крышку и, поднявшись обратно, снова запираю замок. В членах нашей семьи родители уверены. Мы знаем, что нельзя садиться за руль пьяными, а если переберем, без проблем можем переночевать тут. Когда на праздники собираются чужие дети, нельзя допускать, чтобы мэра уличили в снабжении несовершеннолетних алкоголем.

И в то же время Мэдок делает вид, словно не знает, что они проносят спиртное в своих бутылках «Гаторэйда» и фляжках.

Едва я распахиваю французские двери, ведущие во внутренний дворик, меня встречает громкая музыка, доносящаяся со стороны кострища за бассейном, смех и крики. Одна из последних вечеринок лета предвещает, что веселье только начинается. Все ждут нового учебного года.

Я буду скучать по школе. Но только потому, что привык к ней. Будет тяжело оставить Кейда и ребят, однако у меня есть свои планы.

К тому же, если повезет, через год кузены присоединятся ко мне.

— Чувак, тебе нравится ходить по острию ножа, да? — Столи многозначительно смотрит на меня, остановившись рядом. Его пластиковый стакан наполнен красной жидкостью, хотя я улавливаю запах водки Tito’s, которую он добавил в коктейль.

Кейд бросает пляжный мяч в бассейн и подходит ко мне.

— Я выиграл ему немного времени, — говорит он нашему другу, сделав глоток отцовского пива. — Илай забирает у всех телефоны при входе, а я настроил камеры на оповещение о тревоге.

Подняв свой телефон, кузен покачивает им.

— Спасибо, — бормочу я, отпив из бутылки.

— Если кто-то придет, мы узнаем, — уверяет он.

Столи проглатывает свой напиток, после чего убегает и ныряет бомбочкой в бассейн. Девушка визжит, отвернувшись, когда холодные брызги попадают на ее волосы.

Я поглядываю на дверь патио, чтобы не пропустить появление Аро. Если она спустится, конечно.

Здесь ей будет некомфортно. Не знаю, зачем привел ее. Просто не хотелось оставлять Аро одну в башне.

Вероятно, я предпочел прийти с ней на вечеринку, вместо того чтобы вернуться в убежище, потому что там не устоял бы перед желанием продолжить то, чем мы занимались вчера.

А потом, как всегда, запаниковал бы и разочаровал Аро.

Боже, я хотел ее. Прошлой ночью. Сегодня утром. Сейчас.

Даже в эту минуту я просто хочу остаться с ней наедине.

Кровь устремляется к паху, и я делаю протяжный, глубокий вдох.

Нужно еще выпить. Запрокинув бутылку, допиваю остаток залпом. Когда содержимое успело закончиться? Вообще не заметил.

— Где твои родители? — спрашиваю у Кейда, пытаясь отвлечься от мыслей о своей маленькой преступнице.

Он смотрит на гостей.

— У Хантера.

Я бросаю на него взгляд. Кейд и его брат — как два склеенных листа бумаги. Вместе они бесполезны, потому что у каждого не видно целую сторону.

Но попытки их разделить тоже ни к чему хорошему не приведут. Изображение порвется. Опять же, они станут бесполезны. С близнецами всегда так было.

Сжимаю свою пустую бутылку.

— Как он?

— Мне плевать.

— Нет, не плевать.

— Плевать, — цедит кузен сквозь зубы, посмотрев на меня. — Мало того, что он разбил сердце моим родителям и переехал. Редко приезжает домой и перевелся в конкурирующую школу. Он ко всему прочему сделал это из ненависти ко мне. Так что да, плевать.

Кейд всегда был вспыльчивым и недоверчивым, но есть что-то еще. На это указывает дрожь в его голосе. Неровное дыхание. Резкие слова, которые явно у него на языке вертелись весь год, с тех пор, как его близнец перешел в другую школу. Кейд не просто зол. Он расстроен.

По какой-то причине Хантер почувствовал, что ему нужно уехать. Кейд — громкий, популярный, дерзкий, хорошо выглядит в любой одежде. Последнее слово всегда остается за ним. Хантер — его полная противоположность. Тихий, неловкий на вечеринках, ненавидящий светские беседы. Он не вспомнит о том, что пора подстричься, пока волосы не начнут лезть ему в глаза и мешать кузену собирать компьютеры, или исследовать заброшенные здания, или спускаться на тросе в очередную пещеру.

В нашей школе ему приходилось нелегко, как и мне.

— Он не ненавидит тебя. — Окидываю взглядом посетителей вечеринки, на самом деле едва их замечая. — Мне нравилось быть единственным ребенком, знаешь? Я бесился каждый раз, когда родители брали под опеку новых детей, потому что им требовалось много внимания. И, несмотря на свое сопротивление, я понимал, что привяжусь к кому-то, кто рано или поздно просто уйдет. Отстойно было.

ЭйДжей, сестре близнецов, всего девять лет. Разница в возрасте между ней и Кейдом означает, что они оба растут практически отдельно. А раз его брат сейчас живет недалеко от Чикаго с их дедушкой, Кейд, по сути, стал единственным ребенком.