Мальчики в лодке

Я наблюдал, как внизу молодые люди выгружали лодку из грузовика и готовились к вечерней гребле, что-то тихо напевая по-немецки. На озере одноместная лодка со сверкающими веслами плыла по дорожке к огромному знаку «Ziel» в конце поля. Ласточки летали низко над водой, бесшумно двигая крыльями, мелькая напротив заходящего солнца, касаясь воды время от времени и вызывая рябь на серебристой поверхности.

Джо в лесу

Пока я стоял там и наблюдал за этой картиной, то подумал, что, когда Гитлер смотрел на борьбу Джо и остальных парней в той гонке, на то, как с самого конца поля они обошли всех и победили Италию и Германию семьдесят пять лет назад, он увидел, хотя, может, и не понял этого, поднятые флаги своего рока. Он не мог знать, что в один прекрасный день сотни тысяч парней, таких же, как эти, парней, которые разделяли их важнейшие качества, скромных, и непритязательных, и простых, но верных, преданных и стойких, вернутся в Германию в оливковой военной форме и загонят его в угол.

Теперь почти все они умерли – легионы молодых людей, которые спасли мир за несколько лет до того, как я родился. Но в тот вечер, стоя на балконе Хаус Вест, меня наполнила благодарость за их великодушие и доброту, их человечность и честь, их вежливость и все те качества, которым они научили нас прежде, чем промелькнули в темных сумерках и исчезли в ночи.

Однако один участник гонки за золотую медаль 1936 года с нами по сей день – «Хаски Клиппер». Долгие годы лодка оставалась на старой лодочной станции, ею практически не пользовались, за исключением показательных заплывов в честь десятилетних годовщин команды. Несколько лет в 1960-х судно было предоставлено во временное пользование Университету Пасифик Лютеран в Тахоме. В 1967 году Вашингтонский университет попросил вернуть ее. Потом ее реставрировали и выставили как экспонат в студенческом союзе. Позже она была выставлена в Гребном центре имени Джорджа Покока в Сиэтле.

Сегодня лодка находится в Вашингтонском эллинге Конибера – в просторном здании, построенном в 1949 году и недавно отреставрированном. Лодка свисает с потолка светлой и огромной общей столовой, словно грациозная игла из кедра и ели, и ее красно-желтые деревянные части сверкают под потолочными светильниками.

Позади экспоната, с восточной стороны здания, расположена стеклянная стена, за которой раскинулось озеро Вашингтон. Время от времени люди заглядывают сюда и любуются судном. Они фотографируют его и рассказывают друг другу истории о нем и тех парнях, которые соревновались на нем в Берлине.

Но лодка висит здесь не только для украшения. Она здесь еще и для вдохновения. Каждую осень несколько сотен первокурсников – парней и девушек, – большинство из которых высокие и мощные, а некоторые заметно маленькие – собираются под этой лодкой в начале октября. Они заполняют регистрационные карточки и с любопытством разглядывают комнату, оценивая друг друга и взволнованно болтая до тех пор, пока тренер первокурсников не встанет перед ними и не попросит тишины громким, серьезным голосом. Когда студенты успокаиваются, он начинает говорить с ними о том, чего им следует ожидать, если они хотят занять место в команде по академической гребле. Чаще всего сначала он говорит о том, как это будет тяжело, долго, холодно и мокро. Он подчеркивает, что команда Вашингтона обычно имеет самый высокий средний балл среди всех спортивных команд университета, и это не случайно. От них ожидаются отличные показатели как в учебе, так и в лодках. Потом он немного меняет тон и начинает говорить о чести выступать на соревнованиях с одним из белых весел Вашингтона. Он рассказывает о недавних региональных победах, о давнем соперничестве с Калифорнией, о национальной и международной репутации гребной программы, о бесчисленном количестве гонок, которые уже выиграли вашингтонские парни и девушки, о нескольких десятках олимпийских чемпионов, мужчинах и женщинах, которые были воспитаны этой программой.

Наконец тренер делает паузу, прочищает горло, поднимает руку и указывает на «Хаски Клиппер». Несколько сотен лиц устремляется наверх. Добродушные молодые глаза смотрят на лодку. И многозначная, глубокая тишина повисает в комнате. А потом он начинает рассказывать великую историю.

Послесловие