Маленькая леди

Майлс тяжело сглотнул – вид почти обнаженной (если не считать пены) Джим вызывал у него явно не братские чувства… Впрочем, откуда им было взяться? Ведь они росли отдельно, и потом, Джим не была ему сестрой по крови… Впрочем, какая разница, одернул себя Майлс. Это все равно было минутной слабостью, не более того… И потом – он прав, Джим заговорит, когда проснется. И тогда ее совершенное тело не будет иметь для него никакого значения… То ли дело Виктория Исприн, которая обладала и великолепным телом, и чарующим голосом, и безупречными манерами… Как прекрасно она выглядела сегодня…

Майлс вздохнул, отогнав от себя легкокрылое воспоминание, и осторожно тронул за плечо спящую девушку. Джим не проснулась, лишь тихо засопела во сне. Тогда Майлс снял с крючка большое желтое полотенце, наклонился и, завернув в него Джим, вытащил ее из ванной.

– Судя по всему, она высыпала в ванну половину запасов вашей расслабляющей соли, – подал голос Питер, который все это время детально осматривал запасы пены и соли, уничтоженные Джим. – Поэтому ее и сморило. Так она изведет все ваши запасы, мистер Вондерхэйм.

Майлс нахмурился.

– Не будь мелочным, Питер. Я куплю новые. Займись ванной, а я отнесу девочку наверх, в спальню.

– Хорошо, мистер Вондерхэйм.

Джим оказалась очень легкой. Майлс почти не чувствовал ее веса. Она была такой маленькой и хрупкой, что Майлс даже испытал умиление, глядя на нее. Он прошел в спальню, положил. Джим на кушетку и спустился за Грэмси.

– Грэмси, мне нужна твоя помощь, – обратился он к кухарке. – Джим заснула в ванной, и мне пришлось нести ее в спальню в полотенце… Не могла бы ты… переодеть ее и уложить в постель?

– Ради бога, мистер Вондерхэйм, – улыбнулась Грэмси. – Мне бы следовало проследить за бедняжкой. Но я, к сожалению, была занята ужином.

– Пустое, Грэмси. Завтра я все ей объясню. А теперь пойду спать. Что-то я сегодня устал…

Но сон не пришел к Майлсу, даже когда голова его коснулась подушки. Он был занят мыслями о том, как «огранить» этот алмаз. Эта метафора чем-то сближала его с матерью, которая была помешана на драгоценных камнях. Но Майлсу было все равно. Он уже вошел в азарт. Он хотел сделать эту девочку, если не совершенной, то уж точно – восхитительной покорительницей мужских сердец. И Майлс добьется своего, чего бы ему это ни стоило…

4

Утром энтузиазм Майлса несколько поутих. Спустившись в гостиную, он обнаружил Джим, беспечно сидящую на ковре и грызущую сухари, которые она обнаружила среди кухонных припасов. На ковре, рядом со скрещенными ногами Джим, валялись крошки, и она с успехом добавляла к ним новые.

Придав своему голосу как можно больше строгости, Майлс произнес:

– Ну, молодая леди, – Джим даже подпрыгнула, услышав его голос, – может, объясните мне, почему вы едите на полу?

– Мы же договорились не «выкать», – жалобно протянула Джим, прищуривая свои жадеитово-зеленые глаза. – А почему нельзя есть на полу?

– Потому, что это не принято.

– А почему – не принято?

– Потому что это неудобно и неприлично. Воспитанные люди едят за столом, – лекторским тоном объяснил Майлс.

– Но мне же удобно…

Майлс смерил ее таким взглядом, что Джим осеклась. Ну и ладно, Волосатый! – обиженно подумала она и поднялась с пола.

– А где у тебя метелка? – спросила она у Майлса.

– Что?

– Метелка… Ну, чтобы смести мои крошки…

– Не «метелка», а веник. Не «смести», а собрать… – улыбнувшись, поправил ее Майлс. – Эта игра в учителя начала его даже забавлять. – Оставь, Джим. Их соберет горничная.

– А-а… – протянула Джим.

– Как тебе спалось на новом месте? – поинтересовался у нее Майлс.

– Клево! Просто отпад! – обрадованно затараторила Джим. – Кровать у тебя – просто блеск. Да и вообще, домик что надо… Давно ты здесь живешь?

– О да… – разочарованно ответил Майлс. Как он и предполагал, жаргонные словечки сыпались из Джим как из ведра. – Попробуй обойтись без этих слов: «клево», «отпад» и тому подобных… Заменяй их литературными словами… Ты читаешь книги?

– Да, немножко, – кивнула Джим и смущенно отвела глаза. Она вспомнила, сколько книг было в библиотеке Майлса, и представила, как он начнет стыдить ее, если узнает, что за всю свою жизнь она прочитала всего-навсего четыре книги.

– И какие? – поинтересовался Майлс.

– Ну… э… – замялась Джим, предвкушая скорую расправу… – «Сказки народов мира», «Сказки Братьев Гримм», «Гордость и предубеждение» Джейн Остин, «Анжелика и Король» Анны и…

– Все ясно, – прервал ее Майлс, и Джим приготовилась к худшему. – Сказки и любовные романы… М-да…

– Но у меня не было других книжек! – попыталась защититься Джим. – Я ведь не виновата…

– Успокойся, я тебя не ругаю. Ты видела мою библиотеку?

– Да… – покраснела Джим. – Ты все это прочитал?

Майлс расхохотался. Джим решила, что он смеется над ее глупостью, и тут же насупилась.

– Чего я смешного сказала?

– Что я сказала смешного, – поправил Майлс. – Ничего. Только если бы я прочитал все эти книги, моей голове не было бы цены. Понимаешь?

– Секу…

– Понимаю.