Маленькая леди

Не нравится? Нет, Волосатый, ты неправильно выбрал слово! Твое предложение встало у меня как кость в горле, как… Джим была готова разреветься как девчонка. Слова Майлса не укладывались у нее в голове. Неужели он считает, что может поступить с ней, как с домашним животным?! Просто не показывать ее гостям! Не показывать, чтобы Джим не опозорила его перед этими «приличными» людьми! Это предательство! Настоящее предательство! А Джим только начала доверять ему… Она так надеялась на то, что Майлс – не такой, как все эти люди, для которых деньги и положение значат гораздо больше, чем человеческие отношения…

– Ты… – выдавила Джим, с трудом сдерживая слезы. – Ты… Настоящий засранец!

– Что? – вспыхнул Майлс. – Да как ты смеешь? Что я такого тебе сделал?! Почему ты позволяешь себе оскорблять меня такими словами?!

Его лицо пылало от гнева, но Джим ни капельки не боялась. Она чувствовала себя униженной, втоптанной в грязь дорогими ботинками Майлса Вондерхэйма.

– Что сделал? Ты поступаешь со мной, как с домашним животным! Ты стыдишься меня!

– Послушай, Джим, я не намерен выслушивать оскорбления. И потом, разве ты хочешь общаться с моими друзьями? Тебе с ними не о чем будет говорить! Ты шокируешь их своим поведением!

– Конечно, они же такие умные, такие воспитанные! А я – дура набитая, грязная девчонка из подворотни, которую стыдно показать людям!

Джим давно уже не чувствовала себя такой оскорбленной. Ярость закипала внутри нее, как огненная лава, грозила вылиться наружу и залить все вокруг. В этот момент Джим ненавидела Майлса Вондерхэйма. Ей хотелось сделать ему больно, очень больно, так, чтобы он почувствовал то же, что испытывает она.

– Иди к себе, Джим, – сухо бросил Майлс, и этого оказалось достаточно для того, чтобы лава внутри Джим заклокотала и вырвалась наружу.

Не помня себя от ярости, Джим взмахнула толстенным Диккенсом, которого все это время прижимала к груди, и изо всех сил стукнула Майлса по голове. Майлс схватился за голову и медленно опустился на стул. Он не верил, что Джим способна на такое. Книга оказалась тяжелой, и голова Майлса тут же загудела, как пчелиный рой. Он поднял на Джим обвиняющий взгляд. Глаза девушки были полны ужаса и раскаяния. Казалось, она сама не понимала, как могла такое сделать. Майлс встал со стула и, все еще держась руками за голову, подошел к двери. Джим с ужасом ждала своей участи.

– Питер! – крикнул Майлс, открыв дверь. – Поднимитесь ко мне!

Питер не заставил себя ждать. Не прошло и минуты, как дворецкий уже стоял на пороге библиотеки. Летает он, что ли? – подумала Джим. Проклятый Змеюка наверняка обрадуется тому, что они с Майлсом поссорились. Правда, Джим все еще не понимала, что задумал Майлс. Может быть, он погонит ее взашей? А может быть, сделает что-нибудь похуже…

– Питер, сейчас вы отведете мисс Маккинли в ее комнату и запрете там. А потом принесете мне льда. Вам все ясно? – переспросил Майлс ошеломленного, но обрадованного дворецкого.

– Да, мистер Вондерхэйм.

Джим закусила губу. Ей было наплевать на злорадство дворецкого, но перспектива сидеть в комнате как пленнице ее совсем не прельщала.

– Я не пойду, – решительно заявила Джим. Она сжала кулаки, готовая оказать сопротивление.

– Еще как пойдешь… – почти прошипел Майлс. Он всем своим видом давал Джим понять, что сейчас с ним шутки плохи. Его глаза потемнели и напоминали по цвету созревшие плоды каштана. – Еще как пойдешь, дорогая Джиллиан… – Джим вздрогнула, услышав собственное ненавистное имя. Если уж Майлс назвал ее так, значит, дела совсем плохи… – И не вздумай сопротивляться, – кивнул он на ее сжатые кулачки. – Потому что в этом случае я не поленюсь позвонить в полицию. – Вот теперь Джим по-настоящему испугалась. Только полиции ей и не хватало… Если фараоны сцапают ее, то непременно докопаются до ее отнюдь не чистого прошлого. Ведь наверняка найдутся люди, которые смогут опознать в Джим воровку, лихо расправлявшуюся с их сумочками и кошельками… – И не думай, я не шучу. – Как будто у Джим оставались какие-то сомнения… – В твоих интересах послушаться меня и отправиться в свою комнату. Пока я добрый.

Ты так и лучишься добротой, Волосатый. Запереть меня в комнате, как щенка, который путается под ногами, – блестящая идея, мрачно подумала Джим. Она смотрела на Майлса исподлобья, взглядом затравленного зверька. И ему стало жаль девушку. Но головная боль не дала Майлсу поддаться этому чувству.

– Прошу вас, Питер, – пробормотал он, прикладывая руку к голове, – заприте это маленькое чудовище в комнате и принесите мне лед.

– Хорошо, мистер Вондерхэйм. – Питер ехидно покосился на Джим и с ироничной галантностью открыл перед ней дверь. – Пойдемте, мисс.