Маленькая ведьма

Избавив родные края от этакой напасти, Линн огляделась — всюду ли порядок? Напоследок не отказав себе в удовольствии окатить колонну черного дыма, постоянно маячащую рядом, волной холоднющей соленой воды, девушка — вернее, ведьма — оставила все эти забавы.

Дон Карлос осторожно поддержал ее, пока тетушка Фло суетливо снимала с Линн драгоценные артефакты Морских ярлов. Уже наученная горьким опытом, а потому никак не желающая вновь принимать холодные морские ванны, Кана благоразумно стояла чуть в сторонке, рядом с Эккером. Зато чернокнижник, которого могучим ударом разгулявшейся волны крутануло и протащило несколько шагов по вымощенной камнем дорожке, остался весьма недоволен результатами демонстрации. — Вот зловредная девчонка, — проворчал он. Подумал немного, отплевываясь отряхиваясь от воды, пошарил за пазухой и извлек оттуда заблудившуюся ненароком рыбешку. Эльфийка изобразила ему рукой жест, будто что-то бросает вверх. Недолго думая он так и сделал.

И примостившаяся на перилах веранды востроглазая Синди своего шанса не упустила. Снявшись в воздух, она с победным «Квирр!» сцапала серебристо мелькнувшую добычу и, описав круг, вернулась на перила, где и занялась трепещущей рыбкой вплотную.

Все, кроме чернокнижника, сделали вид, будто ничего такого из ряда вон выходящего не произошло. Правда, Линн, что понемногу приходила в себя, расслышала, как принесшая гостю полотенца Зела мстительно проворчала что-то насчет того, что в море, бывает, и льдины плавают — чего бы одной из них не взять, да по голове кой-кого не шарахнуть? Девушка так задумалась над этой интересной идеей, что опомнилась только в мягком кресле, вся завернутая в теплый шерстяной плед и с интересных размеров чашкой горячего травяного отвара в руках.

Мокрый насквозь барон такой чести не удостоился. Посмотрев на тетушку Фло многообещающим взглядом, он вышел с веранды, поколдовал что-то, отчего задремавшая было дрорда жалобно заорала и спряталась за спину хозяйки. Зато обратно злодей вернулся вновь сухой, чистый и даже благоухающий холодно-горьковатым парфюмом.

Линн, вполуха слушая негромкую беседу собравшихся на становящиеся уже традиционными вечерние посиделки на веранде, думала о своем. И ее блуждающий взгляд все время останавливался на беззаботно перебирающем гитарные струны молодом красавце.

Эх, Карлос… была бы в тебе хоть капля Дара — какой парой мы были бы! Но стать заглядывающей в рот и ходящей перед тобой на цыпочках девицей… а там и до детишек недалеко. Нет уж, увольте! Нет будущего в наших с тобой отношениях. Как там сказал этот злодей в черном: месяц — это уже чересчур? Да, пожалуй… а то потом придется рвать по живому, и может статься, что не оторвешь совсем.

Внимание девушки привлек негромкий разговор, в коем участвовал чернокнижник и обе волшебницы. Кана, встряхнув роскошной гривой золотящихся в лунном свете волос, упрямо возразила на что-то:

— Но ведь мы раса перворожденных! Мы первыми пришли в этот мир.

Молодой барон, сидя у ее ног на деревянной ступени, упрямо нахмурился.

— Нашли, чем кичиться. Нет в том вашей заслуги. Да и ведете вы себя… Если бы у меня был младший брат, я бы учил его, передавал знания и опыт, а не сидел бы в сторонке, задрав нос и гордясь своим первенством.

А пожилая волшебница только подлила масла в огонь, заметив, что первые — это значит первые во всем. Но некромант, словно его этим вечером толкал под локоть демон противоречия, только пренебрежительно фыркнул:

— Тетушка, вот вы умеете вязать. Что у вас лучше вышло — самое первое изделие или последнее, вышедшее из-под ваших рук?

Та подозрительно посмотрела на него, пожала плечами.

— Разумеется, первая проба вышла никуда не годной. Просто ужасной. Но к чему вы это клоните, молодой человек?

Барон покивал ее словам.

— Вот точно так же и эльфы — первая и самая неудачная попытка богов создать разумную расу. А получившиеся последними люди — это как раз венец их творения.

Эльфийская волшебница взвилась было с места, чтобы дать отпор этому выскочке, но тетушка Фло резко осадила ее:

— Без эмоций, милочка. Говори по существу. Кана едва не задохнулась с досады.

— У-у, как же мне хочется расцарапать кому-то лицо! Но ведь мы умнее, красивее. Более ловкие и грациозные, да и почти бессмертные.

Но чернокнижника ее слова не убедили. Он спокойно достал прямо из воздуха трубку (Линн чуть не поперхнулась своим отваром), раскурил ее от пляшущего на кончике пальца огонька. С наслаждением пыхнул в звездное небо дымом и только потом ответил:

— Мозг элефанта или кита куда больше, нежели у эльфов. Найдутся и более ловкие, нежели перворожденные. Да и в красоте с той же зарей или диамантами не вам тягаться. Так что факт есть факт: первые — значит худшие. Тем более что есть серьезные доводы в пользу первенства орков. Вспомни, Кана, свое самое первое удавшееся заклинание и сравни с нынешним мастерством. Люди у бессмертных вышли куда удачнее вас, перворожденных.