Маленькие истории. Сборник рассказов разных лет (СИ)

  Он успел вовремя занять хорошую позицию на верхней площадке, откуда просматривался кабинет и в последний раз просчитать шансы. Рядом возил тряпкой по полу гоблин-уборщик, то и дело окунающий орудие труда в ведро с водой. Остаться с Тибалией один на один в Академии было практически нереально, поклонники провожали ее до самой двери комнаты, значит не стоило и думать об этом. Нужно было действовать прямо сейчас, пока Тибалия явно чем-то довольна и улыбается. Ан наскоро повторил стихотворение, которое на уроках выучил-таки наизусть, выдохнул и решил: пора!

  Они с гоблином двинулись на спуск одновременно, один наперерез другому, а уже через мгновение эльф летел вниз, врезавшись в уборщика, ведро, расплескивая грязную воду, летело чуть не выше него, а бедняга-гоблин с трудом удерживал равновесие, вцепившись в перила.

  Ан шлепнулся внизу на живот, пролетев семь ступеней, тяжело и неуклюже. Он еще не ощущал боли и не сознавал, что происходит, когда услышал смех. Поднял голову и мир вокруг начал рушиться. Прямо над ним стояла и заливисто смеялась мелодичным смехом Тибалия. В ее прекрасных голубых глазах не было жалости, недоумения, страха или другого чувства, которое могло родиться при виде попавшего в беду ближнего своего, только искреннее веселье. Ее за стройную талию обнимала сильная рука высокого, атлетично сложенного эльфа, тоже уже начинающего скалить крепкие зубы в хохоте. К выводящему рулады голоску Тибалии (за компанию, вероятно) присоединился еще один, и еще, и еще...

   Ан смотрел во все глаза на красавицу, не в силах отвести взгляда и не плакал только потому, что вокруг было так много народу. Казалось, прошла вечность, на самом же деле вся сцена длилась не более пяти секунд.

  Чьи-то руки помогли Ану подняться и когда он с большим трудом, все еще не чувствуя боли в разбитом носу и рассаженных коленях, оторвал взгляд от точеного профиля Тибалии, то увидел Лори. Она вышла из класса мгновением раньше и не смогла оставить поверженного эльфа в таком положении.

- Пойдем отсюда... - тянула она его из собравшейся толпы прочь. Ан не двигался.

- Пойдем, Ан, миленький... Ну, пожалуйста...

  Эльф наконец послушал ее встревоженного голоса и настойчивых рук и сделал шаг...

  Через несколько минут они стояли рядом, Ан лицом к стене, прижимая к кровоточащему носу платок Лори, сама Лори сбоку. Девушка пыталась его расшевелить, но эльф отвечал на вопросы односложно, в груди что-то давило.

- Ну не переживай ты так, все будет нормально! Правда, все будет хорошо! Все уже хорошо...

- Ага...

- Тебе к врачу надо, ты слышишь?

- Ага...

- Ну так пойдем, ты сам идти сможешь?

- Смогу...

  Они прошли вместе полкоридора, встретив всего одного эльфа, да и то совсем маленького, сына директора.

- Ты ее любишь, да? - произнесла Лори тихо в спину Ану.

- Нет! - неожиданно прорвало эльфа. - Я ее не люблю! Я ее... ненавижу!

   Он весь кипел и не сразу понял, что Лори сказала ему еще тише.

- А я тебя люблю...

  Ан резко обернулся, встретился глазами с вечно чуть удивленными глазами Лори и не нашел ничего умнее, как спросить:

- И... давно?

- Со вчерашнего вечера, - призналась девушка, опуская взгляд и краснея до корней волос. - Когда ты мне стихи читал...

  Засыпая ночью в своей постели, под мерное дыхание уже знающего обо всем, конечно и почему-то совсем не удивившегося итогу Бонджа, с забинтованным носом и дико болящими ногами, эльф улыбался. История с падением уже забылась. Мало ли он в жизни падал и мало ли поражений видели стены древнейшей эльфийской школы... Тибалия тоже подернулась в его памяти дымкой, да о ней Ан и не желал думать. Он улыбался, вспоминая прикосновение мягких губ Лори к его собственным, ее слова в тихом уголке сада, которых ему никто никогда не говорил и, конечно, ее глаза. И как он раньше не замечал, что в них горят маленькие искорки, как россыпь звездочек в небе, только не синем, а коричневом?

  Может, они спали раньше, потому что им было не для кого светить?

  Это приятно - когда для тебя светят звезды, пусть даже такие маленькие. И он должен стать достойным этого света, это было одно из того немногого, что Ан знал точно.