Маленький человек

Мой складной велик, не без труда, мне удалось привести в порядок. В назначенное время я очутился на пустынной платформе. Николай тоже был точен — он вышел из другого вагона. Вначале мне все понравилось. Утренняя свежесть, золотистые лучи, пронзающие кроны сосен, трели неведомых птиц. Понравилась и Колина фраза: «Ехать будем неспешно, в удовольствие, все должны рассмотреть, как следует». Уже через пять минут я вынужден был жать на педали изо всех сил. Коля превратился в точку, а дороги к ожесточенным боям и линии Маннергей-ма я не знал. Я попробовал закричать, да куда там — он просто исчез. Все это меня немного озадачило.

Сколько укоризны и немого упрека читалось в глазах Николая, когда я наконец добрался до него!

— Ты же говорил «неспешно».

— А разве я быстро ехал? Так мы до ночи не успеем рассмотреть все запланированное.

— До ночи?

— Да хоть до утра следующего дня. План есть план.

— Понятно, — задумчиво произнес я.

Чтобы попасть в первый намеченный пункт, нам необходимо было пересечь шоссе, по которому как угорелые, сплошным потоком в обе стороны мчались автомобили.

— Давай попробуем в другом месте.

— Давай.

Однако чтобы дойти до другого места, необходимо было сначала перебраться через болото. Не перебрались. Промокли до нитки, на велосипеды было жалко смотреть.

— Коль, может, вернемся?

На меня обрушился взгляд, по сравнению с которым ядерный взрыв показался бы светом от настольной лампы. Как мы перебежали шоссе, для меня так и осталось загадкой.

Несколько километров ехали до какой-то горы, на которой находилось какое-то загадочное имение. От имения ничего не осталось. В нем когда-то жила семья то ли белого офицера, то ли красного комиссара. Убей бог, не помню, да и там не мог понять — струйки пота заливали глаза, сознание мутилось. Между тем Николай мне с увлечением рассказывал, как владельцы имения бесконечно изменяли друг другу, как офицеры постоянно пытались подстрелить один другого на дуэли и как они все вместе беззаветно любили Родину. Затем ближе к 37-му году их всех дружно посадили, а дух скончавшейся от чахотки хозяйки усадьбы до сих пор обитает здесь.

Далее Коля поведал о молодцах краеведах — нескольких милых старушках, которые в течение многих лет пишут письма в поселковый совет с требованием установить памятник всем жителям имения, как борцам за справедливость, мученикам и страдальцам. Коля полностью поддерживал это благородное начинание, я тоже энергично кивал головой в знак согласия.

Далее Коля таскал меня вместе с велосипедом по склонам горы и показывал многочисленные мрачные каменные дзоты, из которых финны стреляли в солдат Красной армии. У последнего дзота я встал на колени и взмолился:

— Коля, может, достаточно, я все увидел, все понял, может, вернемся?

— Нет, осталось еще три дзота, без них нельзя, иначе ты не поймешь всю структуру финской обороны и гений Маннергейма.

Как и когда мы перебежали шоссе и поехали в обратную сторону я, конечно, не помню. Но по мере того, как ноги все увереннее начали крутить педали, мною овладело радостное чувство и в мозгу возник образ маленького ресторанчика в Зеленогорске. Там уютно, тепло, там пиво и такие вкусные спагетти с ветчиной! Коля, как всегда, скрылся где-то впереди, а я неспешно крутил педали и мечтал.

Он возник внезапно — стоял рядом с велосипедом и ждал меня. «Как благородно, — подумал я, — или, может быть, у него что-то случилось с великом?» Выражение лица у Николая было непреклонным. Он показал на противоположную сторону дороги, за которой высилась гора.

— Нам туда.

— Зачем, Коля, мы уже все посмотрели.

— Значит, ты не понял главного: в краеведении не бывает мелочей. Самое интересное я всегда оставляю на конец.

— Ты хочешь сказать, что нам нужно будет подняться на эту гору?

— Обязательно.

Я снова готов был пасть на колени.

— Коля, давай в следующий раз, у меня нет сил, поедем, я знаю, тут недалеко есть чудесный ресторанчик, уже совсем скоро.

— Ты хочешь променять рассказ о героической поварихе Клаве на чревоугодничество? Не ожидал!

— Но, Коля…

Воспоминания, как мы взбирались на гору, стерлись из памяти. К счастью, все тяжелое быстро забывается. Почти час спустя мы оказались на вершине, но на ней ничего не было, кроме вязкого песка и нескольких сосенок.

— Коля, а зачем мы сюда пришли?

— Нам не сюда. Нам вот в ту сторону, еще километра два.

Я застонал.

Спустя еще час, обессиленный, я уперся бессмысленным взором в огромные гранитные камни, врытые в землю.

— Ты видишь этот дзот? Невдалеке будет еще один, и мы обязательно туда сходим тоже, — в голосе Николая не слышалось ни одышки, ни тени усталости. — Вот ради этого мы сюда и пришли.

— Коля, а мы за сегодняшний день уже много видели точно таких.

— Это особенные, — отрезал Николай.

После он поведал мне душераздирающую историю о том, какие страшные бои шли в этих местах и наши войска никак не могли подступиться к этим дзотам. И только повариха Клава, предварительно укокошив трех финских «кукушек», позволила Красной армии овладеть этими укреплениями.

— Теперь ты, понял зачем мы сюда шли?

Я стоял потрясенный, не в силах пошевелиться.