Маленький дикарь

Настал вечер, а я все еще сидел в раздумье; наконец, я лег с тяжелым сердцем. К счастью, я скоро заснул и забыл о своих горестях. Когда я встал на следующее утро, солнце ярко сияло, и я почувствовал прилив бодрости. Аппетит вновь вернулся. Я вспомнил о поясе с бриллиантами и поднял доску под постелью Джаксона; под ней оказалось углубление, наполненное разными вещами. Там были часы и запонки, принадлежавшие подшкиперу, несколько долларов, завернутых в старые тряпки, табакерка, старая трубка, брошка с вензелем из волос и несколько писем с подписью И. Эвелин. В табакерке я нашел обручальное кольцо, очевидно принадлежавшее моей матери, и длинную прядь ее черных волос. Было также несколько кусков руды, серебряный пенал и пара маленьких золотых серег. На дне углубления лежал пояс с бриллиантами. На нем была надпись: собственность И. Эвелина «Минорис 33. Лондон». Осмотрев все эти вещи, я положил их обратно на прежнее место и закрыл доской, затем погрузился в раздумье и просидел недвижимо до вечера.

Такое состояние апатии продолжалось несколько недель, пока я, наконец, не пришел окончательно в себя. Оставался месяц до прилета птиц. В один прекрасный день, утомленный видом всего, что меня окружало, я решил для перемены захватить на несколько дней провизии, бутылку воды и спуститься в овраг, чтобы наготовить себе дров. Мне хотелось остаться там несколько дней, так как хижина стала мне ненавистна.

Через час я уже был в овраге, но не торопился начать работу. Я задумал вскарабкаться выше и посмотреть, нельзя ли добраться до другой стороны острова. Я стал взбираться по скалам и вскоре достиг площадки, покрытой сочной зеленой травой. Здесь не было ни одного кустика; я сел отдохнуть, и мне бросились в глаза голубые цветочки, которых я никогда прежде не видал. Я не знал о существовании цветов на острове. Я смотрел на них с восхищением и почувствовал к ним какую-то нежность. Они были такие красивые и так одиноки — так же одиноки, как и я. Я вспомнил ту картинку, на которой был изображен английский коттедж. Джаксон рассказывал мне по этому поводу о том, как в Англии занимаются садоводством, пересаживают и прививают дикие розы и другие вьющиеся растения, чтобы украшать ими стены жилищ. Мне пришло в голову перенести один из найденных цветочков к хижине, поливать его и ухаживать за ним. Я выкопал цветок с помощью американского ножа, стараясь оставить достаточное количество земли у корней, и затем продолжал подниматься выше. Не прошел я и ста шагов, как увидел по крайней мере дюжину таких же растений в цвету, еще красивее и роскошнее первых. Через полчаса я достиг вершины и увидал океан с другой стороны. У ног моих лежала вторая половина острова, доселе еще никогда не виденная мною. Зрелище было величественное, но обе стороны острова мало разнились одна от другой. Такие же голые пустынные скалы, за исключением разве оврага, который начинался с того места, где я стоял, и спускался вниз наподобие трещины. Тут рос сплошной кустарник, но не видно было ни одной птицы, не слышно было ни одного живого звука. Все было тихо и пустынно. Я спустился в этот овраг и скоро набрел на некоторые цветы и растения, не виданные мною доселе. Тут были исполинские папоротники, вокруг которых обвивались ползучие растения, явно напоминающие те, которые я видел на картинке. Я тотчас же решил посадить несколько штук вокруг моей хижины, устроить сад и иметь свои цветы. Трудно себе представить, какую радость возбудила во мне эта мысль. Вспомнив, однако, что хижина построена на скале, и что придется нанести слой земли, в которую растения могли бы пустить корни, я вернулся домой, чтобы все приготовить для пересадки цветов.