Маленький красный дом

– «Итак, – продолжил он дрожащим голосом, – я бы хотела, чтобы ты, Лайза, продолжила мою роль в наших корпоративных владениях и содержала поместье Фостеров. Я оставляю недвижимость, дома, свой бизнес и все другие активы тебе в доверительное управление, за исключением, – адвокат посмотрел прямо на меня, – собственности в Нихле, Нью-Мехико, которую я оставляю Констанс. Есть и другие вопросы, мелкие и несущественные на данный момент, о которых мы расскажем позже. Крейг Берр, мой адвокат по трастам и недвижимости, который, без сомнения, сейчас зачитывает вам это, предоставит обеим все необходимые детали и проследит, чтобы активы были переданы в соответствии с моими указаниями. Вы должны делать так, как говорит мистер Берр. И еще кое-что. – Взгляд Крейга переместился с меня на Лайзу и обратно. – Ни при каких обстоятельствах вы не должны подвергать сомнению мои решения. Я хочу, чтобы кремация прошла тихо, без публичных объявлений и расспросов».

Адвокат прервался.

Бледная, с блестящими от слез глазами Лайза сказала:

– Я хочу разделить все пополам.

Крейг поджал губы и вернулся к чтению:

– «Лайза, будучи порядочным человеком, коим ты, без сомнения, являешься, ты откажешься от условий моего завещания. Пожалуйста, знай, что я много думала об этом. Если ты попытаешься каким-либо образом изменить условия, то вы обе потеряете все. И Констанс не может просто жить здесь с тобой, как моя подопечная. Ты можешь дать ей ровно 5000 долларов на авиабилеты, питание и первоначальные расходы, а затем 5000 долларов за двенадцатимесячный период, но это все. Фактически у нее есть семьдесят два часа после оглашения этого завещания, чтобы собрать свои вещи и покинуть особняк…»

Сестра встала.

– Нет!

– Пожалуйста, сядьте, – перебил ее Крейг. Как только Лайза вернулась на свое место с пепельно-серым лицом, он продолжил: – «Констанс может возвращаться на одну неделю каждый год, если это запланировано заранее и одобрено Крейгом в соответствии с моими инструкциями его фирме. Она не может сдавать в аренду или продавать недвижимость в Нью-Мехико в течение трех лет после даты оглашения этого завещания. Если она попытается сделать что-либо из этого, поместье будет продано, а вырученные средства пойдут на благотворительность. – Крейг посмотрел на меня и моргнул. – И если ты думаешь, что сможешь оспорить это в суде, Констанс, подумай еще разок. Я уже получила письменные показания под присягой от двух уважаемых психиатров, подтверждающие мою вменяемость. Уверяю тебя, все законно и в порядке».

Крейг отложил бумагу.

– Желаниям вашей матери придется следовать, или, боюсь, вы обе можете потерять всё.

По хорошенькому личику Лайзы потекли слезы. Я схватила ее за руку. Она застонала.

– Со мной все будет в порядке, – сказала я. – Это куда больше, чем у меня когда-либо было. Свой собственный дом!

– Ты ничего не знаешь о собственности в Нью-Мехико, – сказала Лайза, тараща от отчаяния глаза и заливаясь слезами. – Я не хочу оставаться здесь одна. Ты должна быть со мной!

– У тебя будет Дэйв, – ответила я, пытаясь поднять ее настроение. – И Кук.

Сестра покачала головой.

– Пожалуйста, – обратилась она к Крейгу, который уже укладывал бумаги обратно в кожаный портфель. – Она же уже мертва, какое это имеет значение? Должен быть какой-то способ изменить это.

– Мне жаль, действительно жаль. Но если вы не хотите ввязываться в судебные разбирательства – все должно быть так.

Он закончил застегивать свою сумку, прежде чем обратиться непосредственно ко мне:

– Я организую ваш перелет, Констанс. Недвижимость в Нью-Мехико… ну, вам понадобятся деньги, если Лайза согласится их дать. Пять тысяч долларов. Лайза?

Сестра шмыгнула носом, затем кивнула.

Крейг продолжил:

– Очень хорошо. Затем я разберусь с договоренностями и предоставлю вам обеим больше информации о ваших активах и условиях передачи. – Он направился к двери; каждое его движение будто кричало от облегчения, что все закончилось. – Семьдесят два часа, Констанс. И одна неделя в год, которая будет контролироваться. Так что, пожалуйста, не ставьте под угрозу наследство своей сестры. – Он посмотрел на меня поверх своего портфеля. – Ева хотела, чтобы все было именно так, и, в конце концов, это ее деньги.

Я не стала спорить. Это бессмысленно. Ева хотела, чтобы все было именно так. В мире Евы Фостер все было однозначно: либо хорошее – либо плохое. В ее жизни не существовало ничего промежуточного, никаких полутонов. И раз одна сестра вознаграждена, другая обязательно должна быть наказана.

Глава пятая

Ева Фостер

Нихла, Нью-Мехико – 1997 год