Маленький сюрприз для мажора

— Чего? Сдурел? — былое смирение вмиг с Пеха слетает.

— Звони-звони, я из своих денег доплачу, они все равно достанутся Арине, а значит и моей Марьяне.

С минуту он смотрит на меня подозрительно. Словно работник ГИБДД, пытаясь на вскидку определить степень моей вменяемости, а потом машет рукой:

— Ну, хозяин барин. А сам чего не позвонишь ему?

— Эм-м, нет, Славян, тебе придётся с ним встретиться без меня. Я боюсь не сдержаться и устроить Вольцеву допрос с пристрастием и применением пыток, а Арина потом будет дуться.

— Жесть, Шип. Просто жесть. Не думал, что доживу до дня, когда увижу тебя в таком состоянии, — мстительно пытается меня уколоть друг, но мне вообще все его слова до звезды.

Я такой, какой есть. Я воспитывался так. Для отца самое главное в жизни — я и моя мать. А он это взял от своего отца…

Кстати, надо к родственникам съездить и сообщить новость, а ещё рассказать про Ливневых. Но это точно не сегодня, сегодня надо ударно поработать, а вечером собрать свои вещи и прикинуть, что нужно сделать в квартире для безопасности Марьяны. В сети пишут, что надо заглушки какие-то в розетки воткнуть, углы там мягким чем-то обтянуть и преграды на лестнице поставить. Квартира-то у меня двухэтажная.

Глава 10

Арина

Вчера, после того как мне на телефон пришло сообщение о том, что на банковский счёт упала крупная сумма, я попросила Никиту привезти коробки для вещей. Дело сделано, обратного пути нет. Шипинский сдержал слово, сдержу своё и я.

За вечер я успеваю сложить нашу с дочкой верхнюю одежду, обувь, шапки и тёплые вещи, откладывая в отдельную коробку то, из чего Марьяна выросла, чтобы раздать знакомым и соседям.

От этого занятия я так устаю, что даже ругаю себя за отказ от помощи специалистов, которых предлагал Артур. Решаю лечь пораньше, но, даже укладываясь в кровать, заснуть не могу. Всё думаю, думаю…

Например, о том, сколько лет жизни под его крылом считает достаточным для взросления Марьяны Артур. Считаю, сколько у меня будет выходить декретных и процентов от вложений. Хватит ли мне их на жизнь.

Но это всё ерунда! Меня мучит чувство, что где-то закрался подвох. Вот, к примеру, лично я буду готова расстаться с Маняшей только тогда, когда она вырастет, выучится и станет ответственной женщиной. Лет в тридцать, не раньше. Ни за что не поверю, что такой любящий отец, каким мне сейчас кажется Шип, решится на подобный шаг раньше. И что же выходит? К морю я попаду в пятьдесят? А до этого буду жить монахиней в квартире Артура на птичьих правах? Ну уж нет! Что-то мне это напоминает. Историю моей бабули, например. И нет, я на такое не согласна. Об этом мы обязательно должны с ним поговорить! Я даже не ленюсь, беру телефон и вношу эту мысль в заметки.

Потом меня уносит в воспоминания, в нашу с Артуром ночь, и как-то незаметно вслед за ними приходят мечты. Нереальные! А ещё эротические, волшебные.

И с ними я засыпаю…

…А утро наступает, как обычно, в шесть. И сегодня я, помимо всех своих ежедневных утренних дел, мариную мясо и готовлю к запеканию в рукаве картошку по-деревенски. Маня крутится в кухне со мной, проводя громкую ревизию в ящике с кастрюлями — вот кто точно будет счастлив после нашего отъезда, так это соседи, — и я выдаю ей деревянный половник, чтобы развлекалась, пока я схожу в комнату приготовиться к приходу Шипинского.

Вчера, разбирая вещи, я нашла новую стильную майку и бриджи, которые купила во время беременности на потом, когда рожу. И напрочь о них забыла. А вечером примерила обновки — сели отлично! Ничего не могу с собой поделать, мне хочется выглядеть в глазах Артура не как никому не нужная фиктивная жена, а как красивая молодая девушка. Я даже ресницы крашу. Совершенно непроизвольно.

***

Артур приходит без пяти девять. Хоть я давно жду звонка в дверь, сердце всё равно подскакивает, когда он раздаётся. Марьяна бросает полковник и мчится смотреть, кто пришел, а когда видит, что это её любимый дяденька, да ещё и не один, а с очередной игрушкой — сегодня это синий котик, — бросается к нему с радостным визгом.

Естественно, Шипинский её подхватывает и прижимает к себе.

— Проходи, — сдавленно приглашаю и разворачиваюсь, чтобы уйти в гостиную.

Мне по-прежнему больно смотреть на их обнимашки. И я по-прежнему не понимаю, чего в моих чувствах больше: радости или ревности.

— Ты уже что-то собрала? — останавливает Артур мой побег. — Давай я сразу унесу в машину.

— Да, три коробки с вещами, — показываю рукой в угол гостиной, где их складирую.

Артур проходит и ссаживает Марьяшу на диван, та, разумеется, возмущается.

— Не ругайся, моя принцесса, папа сейчас вернётся.

Ох. Всё. От этих слов у меня мгновенно перед глазами потемнело, и уши словно ватой заложило.

Папа…

И ведь дочь его слушает и что-то понимает. Она много чего понимает. И слово «нельзя», и умеет показать, как мяукает котик и лает собачка… Да что там, она вообще у меня все понимает уже, только не говорит. Но вот почему-то я не думала, что Маня знает слово «папа», а она точно знает его значение, судя по тому, как сейчас гладит Артура по щетине.

Откуда?