Малец

Расторговался Гандыба практически мгновенно, не успел разложить товар, как с немецкой слободы хлынул поток иностранцев.

— «И чего такой спрос?» — Недоумевал купец. — «Ведь есть же на торгу фарфор из Китая».

Но оказалось, что он ошибался:

— Иван Федорович! — Подскочил к нему приказчик, пробежав по лавкам конкурентов. — Такого фарфора, какой мы привезли, на торгу нет. Либо вид простоват, либо рисунок с изъяном, надо вдвое цену поднимать.

— Надо, — согласился купец, — жаль сразу нужную цену не назначили. Поди, предупреди мытаря, а то потом кричать станет, что де обманули.

Самовары тоже не остались без внимания, и зажиточный московский люд разбирал их с удовольствием, так что к концу дня, от прежней роскоши осталась только треть. Такой торговли Гандыба на своем веку не помнил, а приказчик утаскивал уже третий сундучок с серебром в лавку под охрану нанятых здесь служивых. А те в свою очередь взяли бердыши наизготовку, и опасливо оглядывали торг, таких деньжищ ими охранять еще не приходилось, и о чем только думал купец, нанимая всего двоих для охраны такого богатства? Утро следующего дня не принесло особых изменений, народ по-прежнему рвался к лавкам купца смотреть на диковинки сработанные в «тридевятом царстве» и это в свою очередь обеспечивало устойчивый спрос. Один из «императорских» сервизов купил какой-то немец, который, кстати, неплохо торговался на русском языке, сговорились с ним за две тысячи, как и планировалось, хотя торг начали с двух тысяч трехсот рублей, в итоге купец стал богаче на три пуда серебра. Второй подобный сервиз приобрел приказчик с какой-то знатной дамой, тоже немкой, причем торговаться долго они не стали, так что плюс сто рублей серебром дополнительно к цене перекочевали в окованные сундучки купца. И, наконец, последний фарфор «с красной» росписью достался боярину Хованскому, тут уж пришлось попотеть, уж больно прижимисты оказались подручные князя. Сервизы с синей изразцовой росписью, в количестве шести штук, были выкуплены представителями немецкой слободы по цене от трехсот до пятисот рублей.

Под конец второго дня Гандыба пристроил несколько оставшихся самоваров на реализацию соседям по бизнесу и окончательно покинул торговые ряды. Уже вечером они с приказчиком и двумя помощниками, в откупленном на время нахождения в стольном граде доме с небольшим двором, подвели итог.

— Иван Федорович, двенадцать пудов серебра, — сообщил приказчик купцу, — да сказали бы мне, что такие деньжищи можно за два дня с товара выручить, ни за что не поверил бы. Делать-то чего теперь с этим будем? Ну, на пару пудов можно товару прикупить, тканей там, красок заморских…, а остальное везти в Иркутск придется, надо бы охрану хорошую нанять.

— Охрану-то? — Гандыба вытер неожиданно проступивший пот со лба. — Это да, надо нанять, а то мы и из Москвы можем не выехать, знаю, вид серебра многим глаза застит, разума лишает. Но будем надеяться Бог не оставит нас без защиты.

При последних словах мужчины дружно перекрестились.

— Пойду завтра в приказ, — меж тем продолжил купец, — надо прошение на патент по выделке стекла подать, Васька Дежнев просил, и треть своей доли на это выделил. Так что, даст Бог, не так уж много серебра назад придется везти.

— Иван Федорович, ты сейчас про кого?

— Так известно про кого, — ухмыльнулся Гандыба, — про Ваську горельца.

— Тю-у, — удивился приказчик, — а не велика ли честь его по фамилии привечать?

— Ты, Лексей, вроде бы и не дурак, но иногда с умом не дружишь. — Вздохнул купец. — Вот сколько мы в Москву своего товара привезли?

— На триста рублей.

— Вот, а чужим товаром наторговали больше чем на семь тысяч. Да я за такую благодать буду Ваську, не Васькой звать, а Василием Алексеевичем и вас всех, шельмецы, заставлю. И чтоб ни один волосок без разрешения с его головы не упал.

Приказ встретил купца длиннющей очередью и скученностью писцов, причем столы последних были полностью завалены свитками, так что писать им приходилось используя в качестве опоры под свиток свои бедра.

— Вот же, — купец озадачено теребил свою бороду. Давая обещание мальцу он никак не ожидал таких трудностей, да тут только для того чтобы прошение дать, нужно будет целый день потерять, а уж решения придется до холодов ждать. Нет, надо решать эту задачку как-то иначе. Иван Федорович внимательней присмотрелся к обитателям приказной избы и, через некоторое время его глаз зацепился за то, что должно было помочь ему в нелегком деле выделки нужной грамотки.

Купец достаточно долго смотрел на распорядителя, обладателя большой черной бороды, чтобы привлечь его внимание, а потом чуть шевельнул рукой в сторону выхода. Что это могло означать, бородач догадался сразу и так же чуть кивнул, давая понять, что готов выйти для встречи.

— Доброго здоровья… Э-э, — начал разговор Гандыба.

— Онисимом, нарекли, уважаемый, — пришел ему на помощь распорядитель.