Малец

Естественно его сиятельство (или кто он там в будущем будет, пока здесь боярам ТЫчут, как и обычным людям) до разговоров с местным дурачком не опустился, а вот его приказчик… Как только он раскрыл рот сразу стало понятно в чем проблема — банальный рэкет власть имущих. Однако. Ну что ж, чего-то подобного следовало ожидать и хочу сказать, что к этому, несмотря на весь свой цинизм готов не был, потому как не мог подумать, что кто-то может покуситься на производство находящееся в самом начале пути. А вот поди ж ты. Я-то считал, что просто так меня теперь без хрена не сожрешь, да и монастырские тоже свое слово сказать должны были, но видимо промолчали, или я чего-то не понимаю. Хотя все может быть, и возможно придется идти по жесткому сценарию — отправлять желающих поживиться на халяву в страну вечной охоты. Там же я и узнал, что Асата сидит здесь же в яме, а вот это уже полный кобзец, надо выбираться всеми возможными способами иначе будет очень плохо.

Дурака включил на полную катушку, сам скользнул в сон и оставил Ваську за себя отдуваться, а что еще делать?

* * *

Боярин Мельников вечером выслушивал своего приказчика Матвея и морщился, на вид такое простое дело оказалось вовсе не простым. Некий кузнец, живущий в слободе, неожиданно разбогател и поставил железоделательный завод. Вроде бы какое ему, боярину, до этого дело? Ан нет, дело есть, потому как свои дела у Мельникова шли отвратно, вот и требовалось их быстренько поправить с помощью дохода от заводика, а бывшего владельца можно и в поруб надолго законопатить.

— Так от чего такие сложности? — Недовольно рыкнул боярин на приказчика.

— Дык я и говорю, что сам этот кузнец только над делом хозяин, — принялся объяснять приказчик, — а так, за что не возьмись, все другим принадлежит, и все в доле.

— Ну так и забери дело, пусть этот кузнец и продолжает работать.

— Так он тогда приказчиком при заводе должен стать.

— Пусть и станет, — махнул рукой Мельников, — а будет ерепениться батогов отведает.

Приказчик поежился:

— Тут ведь вот какое дело, Алексей Федорович, кузнец этот хоть и из простых будет, но за ним казаки стоят и слободка, а пасынок его, Васька, с купцом Гандыбой дела ведет.

— Это малец-то дела ведет? — Усмехнулся боярин. — Видимо, совсем плохи дела у купца.

— По тому, что нам известно, с осени, что Васька на купца работал, Гандыба все поставки смолы и скипидара один закрыл, и цены на этот товар установил для других разорительные. А недавно в Нерчинске четыре воза фарфора китайского прикупил, и дальше в Москву повезет, это от других купцов ведомо стало.

— Ох ты ж! — Брови Мельникова выгнулись в удивлении. — За фарфор-то немалых денег стребуют.

— Так что есть деньга у Купца, и с Васькой он не просто так якшается. И сам пасынок у кузнеца монастырским подрядился поставлять поташ за цену меньше чем в приказе. Поэтому монастырь от поставок поташа Федорова отказался еще в прошлом месяце.

— А и пусть его, — махнул рукой боярин, — делай что хочешь, но чтобы на этой неделе Грыжа полностью доход от завода под нас забрал. И пусть купцы пробуют Перфильеву жаловаться.

Выйдя от Мельникова приказчик поторопился в холодную. Не снимая шапки, не май месяц, уселся на лавку и строго посмотрел на местного дурачка привязанного за руки к крюку в стене. Однако вся его напускная строгость оказалась бесполезна, малец даже головы не повернул, он уткнулся лбом в стену и закрыл глаза. Дурак он дурак и есть, другие бы уже о пощаде молили, а этот стоит себе только лбом стену подпирает. Матвей вздохнул: вот чего теперь делать? Ведь знает все малец, и понимает тоже все прекрасно, но Ваньку продолжает валять, даже кнут ему не указ, вон три багровых полосы на рубахе отметились, а он будто и не замечает. И вот ведь какое дело, ежели помрет малец, приказчика душегубом объявят, а тот факт, что замучил убогого, вообще в глазах общества смертный грех. Ладно, пора отпускать дурака, ничего с него не возьмешь, только лишних косых взглядов от общества получишь. Нужно приниматься за кузнеца, хоть и видно, что тот упертый, а все одно никуда не денется, не хватит кнута, на дыбе согласие выбить можно. Хотя тут тоже нужно осторожней, уж больно хлипкий этот кузнец, чуть что и Богу душу отдаст, тогда уже самому придется кнута от благодетеля отведать по полной.

Матвей молча отвязал мальца, сунул в затекшие руки его короткую шубейку, вывел за ворота и попытался затрещиной скинуть того в снег, однако Васька как-то умудрился извернуться и мало того, что не получил по затылку, так и еще в шубу влез. Ни угроз, ни сожалений, как это всегда бывало с другими, сразу включил ноги и исчез в темноте.

Приказчику только и оставалось хмыкнуть и почесать затылок под шапкой, вот ведь ловкач.

— Богдан, — крикнул он в темноту, запирая ворота, — давай кузнеца, поди хорошо подумал уже.