Малинче

В тот день, когда Малиналли оказалась в лагере чужеземцев, она впервые подошла к лошадям. Передать свои ощущения от этой встречи словами Малиналли, наверное, не смогла бы. Ну как можно выразить то, что она почувствовала, в первый раз положив руку на лошадиную гриву? Собаки итцкуинтли были маленькие, с короткой шерстью, и общение с ними ни в чем не походило на общение с лошадьми. Малиналли научилась любить лошадей даже раньше, чем впервые прикоснулась к ним. В самый первый раз она увидела их издалека и наблюдала за прекрасными животными во время битвы у города Синтла. Не испанцы, но их скакуны пленили ее. В тот день женщинам и детям было приказано уйти из города до того, как начнется сражение. Наблюдать за тем, чем кончится битва мужчин, им следовало издалека. Любопытство победило в Малиналли привычное послушание и даже инстинкт самосохранения. Ей уже доводилось слышать рассказы тех, кто раньше видел испанцев верхом на конях. Кто-то говорил, что чужеземцы — это полулюди-полузвери, кто-то думал, что сами эти животные являются полулюдьми-полубогами, а иные утверждали, будто чужестранцы и их невиданные звери представляют собой единое существо. Малиналли решила увидеть все своими глазами. Она спряталась в одном из домов, постаравшись найти такое место, откуда было бы безопасно наблюдать за сражением. И вот один из испанцев проскакал прямо по двору дома, где пряталась Малиналли. Она видела, как конь старается не наступать копытами на что бы то ни было хрупкое и непрочное, хотя всадник подгонял скакуна, заставляя нестись во весь опор. Этот конь, вернувшись в строй и подгоняемый другими скакунами, в следующую минуту спас жизнь своему хозяину: почуяв звериным инстинктом перед собой яму-ловушку, конь резко остановился, и всадник, не удержавшись в седле, полетел на землю прямо ему под ноги. Подталкиваемый сзади следующей шеренгой строя, скакун перелетел через яму, поставив ноги на самый край ровной поверхности. На долю секунды ему пришлось наступить копытами на распростертого на земле человека. Из своего укрытия Малиналли ясно видела, что даже в этой стремительной скачке конь сделал все, чтобы не поранить человека: он переступил с ноги на ногу так, чтобы его вес почти не пришелся на те копыта, которые какой-то миг касались тела упавшего всадника. С того самого мгновения Малиналли полюбила этих благородных животных раз и навсегда. Она поняла, что верность и преданность лошадей человеку безгранична, что всадник всегда может довериться своему скакуну, доверить ему самое дорогое — саму жизнь. А ведь такого доверия, как лошади, заслуживают далеко не все представители рода человеческого.

Вот и глаза Кортеса — они сбивали ее с толку: его взгляд то притягивал ее, то, наоборот, отталкивал, внушая недоверие. Ей начинало казаться, что глаза этого человека смотрят на мир скорее взглядом собаки, но не коня. Да и в его внешности было что-то от дикого, свирепого зверя. Особенно поразило Малиналли, как густо покрывали волосы его руки, грудь и подбородок. Это лишь подчеркивало его сходство с каким-то хищным зверем. Кожа самих индейцев была гладкой, и Малиналли никогда не видела такого заросшего волосами мужчины. Ей страшно хотелось узнать, какова эта белая кожа на ощупь. Что она почувствует, погладив своего нового господина, проведя своей рукой по его руке, по груди, по ногам, по внутренней стороне бедер? Впрочем, будучи рабыней и служанкой, она должна была уметь держаться на почтительном расстоянии. Это умение уже не раз выручало ее и пригодилось сейчас. Она уже успела не раз поймать на себе взгляды Кортеса, почувствовать их обжигающее прикосновение к ее бедрам и груди. Эти взгляды Малиналли совсем не понравились. Глаза Кортеса напомнили те глаза, что рисуют или выцарапывают на рукоятках ритуальных кремневых ножей, клинками которых вырезают сердца тех, кого приносят в жертву богам. Этим глазам опасно было верить, ибо они, как нож, могли вонзиться в грудь и в два счета вырезать из нее сердце. Гораздо больше нравились Малиналли глаза ее нового хозяина, сеньора Портокарреро. Он смотрел на свою служанку невозмутимо и безразлично. Но Малиналли к этому привыкла. Она всегда жила, ощущая безразличное отношение к себе со стороны хозяев. Рядом с новым господином она чувствовала себя спокойно. Сейчас она должна была сделать все возможное, чтобы быстрее выполнить его первое распоряжение. Разгневать нового хозяина в первый же день Малиналли совсем не хотелось. Она быстро собрала пучок сухой травы, и вскоре от очага потянулась к небу струйка дыма, а над камнями заплясал огонь, на котором Малиналли и напекла лепешек своему господину.