Малосильные боги

— Главный я, — ответил тот же мужик, что сетовал на человекоподобного вора, — руки тут не помоешь, только снегом во дворе. Это у нас ангар для техники, тут водопровод не предусмотрен. А больной в мастерской лежит, где и был найден.

К нам подошла девочка лет восемнадцати. Тоненькая, худенькая, бледненькая, с огромными глазами и длинной светлой косой.

— Здравствуйте, — поздоровалась она, — я обработала рану Марату и перевязала. Он сейчас спит.

— Моя дочка, Аленка, — сказал с нежностью староста и, обняв, прижал девушку к себе.

— Меня старый доктор кое-чему научил, первой помощи при травмах и увечьях.

— Ну, пойдемте посмотрим, — хмыкнул я, представляя, что там наваяла лучшая ученица предшественника, и, подумав, что руки мыть мне в общем-то не обязательно, кроме булок в столовой и ручек «Девастатора», я все равно ни за что не хватался сегодня.

Мастерская представляла собой комнату пять на пять и была вся уставлена приборами и ремонтными приспособлениями. В углу стоял потрепанный диванчик с местами прохудившейся обшивкой, выполненной из «шкуры неубитого дермантенка», на коем и покоилось тело больного в бессознательном состоянии. Как ни странно, но ученица доктора оказалась на высоте. Я не стал разбинтовывать обрубок, чтоб посмотреть, как она остановила кровь и обработала рану, но по качеству повязки можно было судить, что десмургию в нее вдолбили на все пять баллов.

— Носилки есть? — поинтересовался я.

— Только подобие. Сейчас соорудим.

И тут в области видимости появился Констант, и по его недовольной физиономии можно было предположить, что ничего хорошего нам не светит.

— Что-то случилось?

— Буран начался. По ходу, застряли мы здесь надолго.

— Плохо.

Плохо это потому, что чем дольше мы будем находиться тут, тем больше шансов проснуться пострадавшему. А если он проснется… Человека в сознании я точно убить не смогу, даже зная, что это клон, и даже не клон, а всего лишь его цифровая матрица. Все понятно, что он не умрет от моего мнимого убийства, но даже из принципа: уничтожать существо только потому, что у него повреждена одна конечность, — это никак не меньше чем геноцид. Напоминает анекдот про свинью, протез и холодец…

— Ну что, хозяева, примете гостей нечаянных? — обратился Констант к аборигену.

— Примем, конечно.

— Ну, тогда поднимай тросы, не здесь же буран пережидать будем, а пострадавшего своего в термомешок советую положить, чтоб не таскать его туда-сюда, дабы рану не теребить.

— Полностью согласен, — закивал я, немного в смущении, что сам не додумался об этом раньше. — Я ему сейчас снотворного дам, дабы не проснулся раньше времени.

Когда все было готово, больной накормлен снотворным и уложен в термомешок, в котором можно было спать и на открытом морозе, староста с улыбкой победителя махнул рукой, и кто-то из его подчиненных браво, гордясь оказанной привилегией, рванул до того мной не замеченный рычаг. Я вопросительно посмотрел на Константа.

— Это система тросов от здания к зданию, за которые держатся при ходьбе, дабы не уйти в буран в сторону и не заблудиться.

Держась за эти самые тросы, мы колонной, не выпуская из вида спину впередиидущего, побрели до самого большого здания в поселке.

Настоящий буран я видел впервые в своей жизни. Ну, даже с учетом, что он был всего-навсего цифровым, для меня это был настоящий буран. Хлопья снега летели в лицо с такой ненавистью и остервенением, что создавалась иллюзия преднамеренного прицеливания. Я вцепился в трос обеими руками и низко наклонил голову, закрыв глаза. Теперь я понимал гордость того товарища, которого удостоили чести рвануть рычаг и поднять эти тонкие стальные веревки над землей. Если бы он этого не сделал, то я бы точно не смог контролировать направление в этом сумасшедшем снежном угаре и шагнул не туда как пить дать. А шаг не туда в данной ситуации есть не что иное, как неминуемая смерть от холода.

Наконец я врезался головой в чью-то спину, чьи-то руки оторвали меня от троса и подтолкнули в ворота очередного барака. Тут было светло и тепло! Я соскреб с лица твердую корку льда и посмотрел вокруг. Это был предбанник, судя по размерам. Констант стоял рядом со мной и счищал льдинки со своей физиономии.

— Как скоро успокоится это непотребство? — спросил я у него.

— Да кто ж его знает? Может, через час, может, через два, а может, и до утра не пройти. На моей памяти рекордсмен держался пять суток, так что все с базы носы высунуть не могли. Даже супервездеходы «Марс» не помогали.

— Так неужели наверху об этом не знали? А если знали, почему не исправили?

— Тут правит великий бог Рандом. А все исправлять… Ты себе это как представляешь?

Форматирование проекта, чтоб убрать пару заблудившихся идиотов? Отключение всех и вся от серверов? Поверь мне, нашему начальству легче допустить смерть двух-трех наймитов, чем что-то делать с серверами. Лечение в психушке, поверь мне, стоит гораздо меньше, чем форматирование всего проекта и даже его малой толики. Если что-то пойдет не так, то спонсоры, я уже не говорю о спецслужбах, разорвут всю администрацию проекта на много маленьких медвежат.