Мальтийский апельсин

– Послушайте… – голос Лены срывался, она уже не владела собой. – Да, я сделаю все так, как мы сейчас договорились, это понятно… Но мне важно услышать ваше мнение… Сайганов… разве можно было терпеть все его выходки? Сначала какие-то шлюхи чуть ли не с улицы, потом Астрова, а теперь еще, оказывается, и ты, Таня! Суд бы меня оправдал… Но если бы вы только знали, что чувствовала я, когда увидела его глаза, полные страха! Он смотрел на меня так, как если бы видел в первый раз. Он и представить себе, наверное, не мог, что я способна на такой поступок. Убийство – это поступок. Не каждый может решиться на такое. Он думал, что я – ничтожество, что со мной можно поступать… вот так… Он ошибался, и он смог в этом убедиться. Да, это я убила его, и нисколько об этом не жалею…

– А Ольга?

– Ольга?

Она вдруг подумала, что могла бы убить и Ольгу. Картины убийства набегали одна на другую, смешивались и расплывались радужными пятном. С ней что-то происходило…

– Да, пожалуй, я бы смогла убить и ее…

Дверь кухни отворилась – Лена встретилась взглядом с человеком, которого меньше всего хотела бы видеть в своем доме. Она нервно рассмеялась, потом резко повернулась и закивала головой, глядя на стоящих около стола Таню и Леру.

– Суки. – Она устало опустилась на стул и взяла в руки рюмку.

Корнилов одним ударом вышиб ее из рук.

– Вы арестованы и обвиняетесь в убийстве вашего мужа, Дмитрия Сайганова, а также в преднамеренном убийстве свидетеля Юлия Прудникова…

Он защелкнул наручники на ее руках и понюхал горлышко графина.

– Графин отправим на экспертизу, и, если выяснится, что в нем яд, сами понимаете, что вам светит…

– Большие перемены… – Она нехорошо улыбнулась и, не глядя уже в сторону притихших Тани и Леры, последовала за Корниловым к выходу.

– Это было гениально, – первой пришла в себя Лера и, достав платок, принялась промокать им вспотевший лоб. – Просто гениально!

– Это ты о чем?

– Про историю с пистолетом. Она ведь действительно поверила, что мы его достали…

– А мне ее жалко…

– Даже после всего, что она сделала тебе?

– Да… Если получится, я постараюсь ей помочь на суде, расскажу, каким был Дима. Его-то, сама понимаешь, уже не вернешь, а она всю оставшуюся жизнь проведет в вонючей тюрьме.

– Не в тюрьме, а в больнице. Разве ты не видишь, что у нее крыша поехала? Она же нас собиралась отравить.

– Мне кажется, у нее это не так давно началось…

– Что?

– Крыша… Знаешь, однажды, полгода тому назад, она вдруг подходит ко мне и говорит: когда ты увезешь меня домой? Я ее спрашиваю: куда-куда? А она мне: домой. Я спрашиваю ее, а где твой дом? Она отвечает: в Поливановке…

– В Поливановке?

– Ну да! Она родом оттуда…

Открылась дверь, и вошел Шубин.

– Ну как вы? Живы? – Он бросил взгляд на графин. – Я же говорил вам: ничего не пейте, не ешьте… Думаю, ее не посадят, скорее всего, лечить будут…

– А Ольга? Кто же убил Ольгу? – спросила Таня.

– Она же и убила, – пожала плечами Лера. – Я уже ничему не удивлюсь…

Глава 26

– Родина тебя не забудет, – говорил Виктор Львович, потягивая пиво. – Быстро вы раскрутили эту Сайганову… Теперь, глядишь, и дело закроем.

Шубин сидел в его кабинете, разговор то и дело перескакивал с темы погребального шоу, которое устроил в честь своей погибшей возлюбленной Каротин, на тему об аресте Сайгановой.

– Мраморный памятник был буквально завален живыми цветами. Венки бешеной стоимости… – разводил руками старший следователь прокуратуры, устремив взгляд в потолок. – Ни хрена себе… Ты что-нибудь понял из того, что он тебе рассказал об их отношениях?