Мальтийский крест

— Зачем? Они действовали наверняка и давно летят в Москву. Идиоты, ведь отец сотрет их в порошок!

— Надо срочно звонить в Москву!

Я бросилась набирать номер, телефон Татьяны Андреевны не отвечал. Я набрала номер Макса, я не могла удержаться. Я только крикнула ликующе: «Макс, нашлась!», услышала такое же короткое: «Сейчас приду!» и бросила трубку. Михаил Петрович ответил сразу же. Я кратко описала ситуацию и сказала, что разберусь, в чем тут дело, вместе с полицией. «Уж вы пожалуйста разберитесь, Екатерина Ивановна!» — услышала я в ответ. Но поняла, что он испытывает облегчение.

Я повела Соню в ванную и, снимая сарафанчик, в котором она была три дня, почувствовала в кармане что-то жесткое. Это оказалось сложенное в несколько раз письмо. Я вымыла Соню под душем и, дав ей чистые шорты и майку, вышла в холл, на ходу разворачивая письмо. Я начала его читать и кровь бросилась мне в лицо. Я машинально села на диван, продолжая читать эту гнусность, полную нецензурных выражений, из которой можно было понять все, что произошло, потом отложила письмо и спросила у Сони, откуда она его взяла.

— Мне вчера дал дядя Вадик и сказал, чтобы я передала тебе, когда увижу.

— Что там, Катерина? — спросил Алик и я протянула ему письмо, пусть прочитает, может, наберется ума.

Когда вошел Макс, я сидела, оцепенев. Мне было плохо, мне было так плохо, что не хотелось жить. Если сейчас войдет Татьяна Андреевна и задушит меня своими руками, я скажу ей спасибо. Алик дочитал и скомкал листок. Я сказала ему бесцветным голосом, что это улика, которую нужно показать полиции. Макс с удивлением смотрел на наши похоронные лица, а потом спросил, в чем дело.

— Сейчас приедет полиция и я все расскажу. Дважды повторять это я не буду! — в глазах стояли слезы, мне никого не хотелось видеть.

Алик вдруг зарыдал и бросился ко мне.

— Катерина, прости меня! Это я виноват! Они все время подначивали меня, я говорил о тебе гадости, а уж они… И про твоего мужа, как ты ему изменяла. И как он поклялся отомстить, и что ты еще запросишься обратно! И что я могу тебя… Ну, ты помнишь. Но я клянусь, не знал, что это они! Я ведь ходил к ним с полицией и они так сочувствовали! Суки!

— Алик! — устало одернула я, а потом оживилась, — Да, действительно, ведь ты был у них, они уже знали, что с тобой все в порядке. Но вчера! Вчера мы с Максом шли по пляжу и один из них, тот, что повыше (Сашка — подсказал Алик), он спросил, не сильно ли ты разбился. Я вчера не сообразила! Дура! Дура! Мы вчера могли бы найти Соню.

— И их поймать! Но ты не расстраивайся, они еще узнают!

Макс смотрел на нас, ничего не понимая, а тут приехала полиция. Я села, предложила всем устраиваться и начала рассказывать с самого начала.