Мальтийский крест Павла Первого

Я быстро перебрала фотографии и остановилась на одной, где была группа ребят. И там рядом с мамой стоял… вот вы не поверите, а так оно и есть, стоял тот самый тип, которого я видела сегодня в кафе. Вот именно, в том немолодом пузатом и лысоватом мужике явственно просматривались черты вот этого парня семнадцати лет. Истинно говорят, что люди не меняются!

Нет, разумеется, у него не было пуза и лысины, аккуратно переходящей в плешь на затылке, и щеки его не отвисали, но так же брезгливо оттопыривалась нижняя губа и глаза смотрели недобро. Впрочем, мама этого не замечала, она льнула к нему и выглядела вполне счастливой.

На оборотной стороне фотографии кто-то нацарапал наспех карандашом явно не маминым почерком: «Вадик Подушкин, Алла Самохина, Витя Михайлов, Леня Прошкин, Лена Пчелкина». И дата: «16 июня», дальше карандаш сломался, и год не получился.

Вот, значит, что… Значит, этот тип — мамина школьная любовь. Вадик Подушкин… Ну и что такого? Все равно не понимаю, почему нужно это скрывать от меня.

С этой мыслью я собрала фотографии, спрятала все в стол и наконец легла.

Леокадия Львовна посмотрела на часы.

Рабочий день уже давно закончился, все сослуживцы разошлись по домам, в замке наступила та особенная тишина, какая бывает в старых домах — тишина, изредка нарушаемая потрескиванием паркета, мышиным писком за стенными панелями, шорохом сквозняков. Тишина, в которой, кажется, раздается едва слышный шепот тех людей, которые жили и умерли в этом доме, в этом замке.

— Заработалась! — проговорила Леокадия по давней привычке разговаривать с самой собой, присущей всем одиноким людям, и вздрогнула от звука собственного голоса.

Она сложила в папку все документы, с которыми сегодня работала, собрала в стопочку книги — Попеляев запрещал оставлять их на рабочем месте, требовал в конце рабочего дня относить все в архив.

С папкой и стопкой книг в руках Леокадия Львовна вышла в коридор, пошла в сторону архива.

Ее путь пролегал мимо кабинета директрисы.

Как и все сотрудники замка, Леокадия Львовна боготворила директора музея, Анну Ивановну Сергееву. Между собой они уважительно называли ее Анной Иоанновной, как царицу. И в ней действительно было что-то царственное.

Сергеева уже несколько месяцев читала лекции в Канаде, но никто не смел входить в ее кабинет.

И вот сейчас Леокадия Львовна увидела, что из-под двери этого кабинета пробивается тонкий лучик света…

Первой мыслью Леокадии было, что Сергеева вернулась из командировки. Но тут же она эту мысль отбросила — будь это так, Анна Ивановна приехала бы в музей днем, в рабочее время, чтобы переговорить с сотрудниками и узнать все новости, и Леокадия узнала бы об этом одной из первых.

Но тогда… тогда кто-то проник в кабинет без спроса!

Леокадия Львовна толкнула дверь и без стука вошла в кабинет.

Большое помещение было погружено в полутьму, из которой выглядывали вельможи и философы прежних лет, чьи бюсты были расставлены на книжных шкафах, заполненных старинными томами. Только на массивном письменном столе горела неяркая лампа под зеленым абажуром.

И в свете этой лампы Леокадия Львовна увидела сидевшего за столом человека…

Некрасивое курносое лицо, чуть сбившийся на сторону пудреный паричок…

Леокадия Львовна узнала человека, чьи многочисленные изображения заполняли замок.

Это был несчастливый создатель этого замка, построивший его, чтобы чувствовать себя в безопасности, и в нем же убитый. Император всероссийский Павел Первый.

Леокадия Львовна попятилась и слабым, дрожащим голосом пролепетала:

— Доброй ночи, ваше императорское величество…

Император не шелохнулся.

И тут Леокадия не выдержала, она оглушительно завизжала, задом выскочила из кабинета и понеслась по коридору, не глядя под ноги и не разбирая дороги.

Известно, что в случае сильного испуга или другого стресса физическая активность — лучший способ успокоиться. Если на вас накричал начальник, лучший способ выпустить пар — хорошенько отлупить его… но это, как правило, невозможно, тогда можно просто пробежаться. Иногда приходится бежать марафонскую дистанцию.

Пробежав по коридорам замка несколько минут и основательно запыхавшись, Леокадия Львовна немного успокоилась.

Ну чего она, в самом деле, испугалась?

Подумаешь — призрак императора! Его тут чуть не все сотрудники встречали.

Правда, на этот раз он почему-то оказался в кабинете директора… но на то он и призрак, чтобы проникать через закрытые двери, проходить сквозь стены…

Стоп!

Дверь кабинета была открыта, ведь сама Леокадия смогла туда войти, а она не призрак, а живой человек!

Да и сам призрак выглядел как-то необычно.

Нормальные призраки (конечно, само это словосочетание — нормальные призраки — звучит как раз ненормально, даже, прямо скажем, дико, но что уж тут поделаешь), так вот, нормальные призраки полупрозрачны, нематериальны, похожи на туманные картины, на миражи… Сквозь них можно рассмотреть посторонние предметы, а тот император, которого она видела в кабинете, был очень даже материальный и совершенно не прозрачный.

И тут у нее мелькнула мысль — кого, а точнее что, она увидела в кабинете Сергеевой…