Мальтийское Эхо (СИ)

- Нет, во-первых, еще с советских времен вся территория обнесена забором, во-вторых, мэр, который учредил музей, обеспечил нас сигнализацией и видеонаблюдением, в-третьих, Дмитрий Платонович имеет ружье, он морской офицер в запасе и попадает в глаз чайке, что называется "на взмах ресниц".

Андрей сомневался, что чайки имеют ресницы, но почему-то моргнул.

- В-четвертых, - весело продолжала Ирина, - во флигеле у Платоныча живут две кавказские овчарки, Брэд и Пит. И, наконец, бабушка говорит, что зло само бежит от усадьбы. А вот, посмотрите, как раз идет наш Платоныч!

К ним приближался двухметровый худощавый мужчина, с короткой седой стрижкой, с твердым взглядом серых глаз с прищуром. На плече он держал здоровенное бревно, а в правой руке топор. Андрей, как завороженный, смотрел на эту загорелую жилистую руку.

- Здравствуйте, Дмитрий Платонович! Я утром была у вас во флигеле, но вас не видела.

- Доброе утро, Иришка. Я рыбачил спозаранку, - голос у Платоныча был басовитый и добродушный.

- Здравствуйте, меня зовут Андрей.

- Здравствуйте. Дмитрий. Честь имею, - ответ был суховат, но лицо стало приветливей. Он двинулся дальше.

- Впечатляет охрана? - Гордо спросила девушка.

- Вполне. Еще один вопрос. Все это хозяйство требует средств?

- Да все просто: зарплаты, пенсии, экскурсии, мэрия выделяет крохотные средства на ремонтные работы. Натуральное хозяйство, в конце концов. Вот Верочка предложила построить в парке еще один флигель с большой крытой террасой для отдыха и творческих занятий питерских интеллектуалов. Такое небольшое "Переделкино" и "Комарово" в перспективе. Кстати, бревно Платоныч тащил туда. Строит один.

Обед прошел в теплой дружеской атмосфере. Стороны обменялись несколькими фразами о прочитанном. Ириша сказала, что у Андрея Петровича определенный литературный талант и спросила у него разрешения дать почитать повесть бабушке.

- Конечно. Но предупреждаю, что я - не Чехов, - сказал с опаской Андрей Петрович.

- Это ничего, - усмехнулась пани Мария, - что-то тревожное было в этом гении. И его пресловутая деликатность, как тонкая поющая стрела, направленная прямо в сердце. Я люблю из наших Тургенева и Набокова.

- Бабуля -литературный критик, была главным редактором одного "толстого" питерского журнала, сама писала, поддерживала молодые дарования... Давно, в 60-70-е годы...

- Да, да, помню за публикацию в журнале эссе об образности в творчестве Бунина и Набокова получила строгий выговор, а за поддержку Иосифа Бродского "выперли" окончательно.

Но в литературный диспут Андрею вступать не хотелось. Вспомнил, что все в этом писательском террариуме зыбко: Евтушенко будто тоже поддержал Бродского, за что высокомерный нобелевский лауреат ответил "нерукопожатием".

После паузы Мария Родиславовна решила поменять тему разговора:

- Вас, Андрей Петрович, внучка еще не знакомила с хозяйством Анны Никитичны и ее мужа? Там, во флигеле, райский уголок и у Иришки...

- Ах, бабуля, не рассказывай! Я потом сама покажу. А Платоныча сегодня видели в саду.

После обеда все разошлись по своим комнатам. Андрей заглянул в библиотеку, взял томик Пастернака и улегся на диван. Чуть почитал, чуть вздремнул и опять взял в руки тетради Г.Н. Сел в кресло, к столу.

Видно было и по почерку (профессор безжалостно выбрасывал то предлоги, то союзы, то суффиксы) и стилю (перепрыгивал из столетия в столетние, с имени на имя, с факта на факт), что он торопился. И часто "соскакивал" в первое тысячелетие.

"Именно изучение истории Византии, этой Восточно- Римской империи, поможет раскрыть тайны Средневековья и не только его.. Расположение Византии между Западом и Востоком имело и геополитическое значение для замыслов Константина и Юстиниана. Это Нить Накала

".

Андрей вспомнил, что минареты, окружившие потом этот храм, Бродский назвал "ракетами земля-воздух". В точку! Профессор искал причины образования теологической пропасти между католической и православной церквами. Мосты, связывавшие их, становились нитями, а нити становились нитями накала!

Андрей не интересовался особо религиоведением, а вот профессор-то мог бы быть классным митрополитом! Задела мысль, что в отличие от него, явно ориентированного на православие, Андрей симпатизировал обрядности католицизма. Ну, ведь ерунда же! Но подними кто-нибудь воинственные знамена за "истинную веру", да позомбируй всерьез, два интеллигентных человека, учитель и ученик, могли бы посмотреть друг на друга, мягко говоря, недоверчиво. А если еще поперчить национальным вопросом!

Андрей Петрович работал над рукописью столь серьезно и глубоко, как не работал уже лет десять. Глаза фокусировались в точку, туманились, но вместо обычной головной боли от напряженного труда, мысли, со странной скоростью и ясностью пронизывали века, память "выдавала на гора" тьму фактов, имен и событий, кажется, им забытых.