Мальтийское эхо

— В этом футляре пергамент, которому несколько сотен лет. Он передается в нашем роду по наследству. Сначала этот рассказ передавали устно, затем он был записан в этом пергаменте на древнеарабском языке. — Было заметно, что женщина все более волновалась, и французская речь стала неуверенной.

— Я слушаю с вниманием, но лучше тебе говорить на своем родном языке. — Магистр действительно внимательно всматривался то в глаза женщины, то на футляр.

А что, если она хочет ввести его в заблуждение, может быть и не умышленно, в заблуждаясь сама? А может осмеливается втянуть его в некую интригу?

— Вы, господин, сможете прочесть на этом языке?

— Смогу, — и то ли ля Валетт повел взгляд в сторону двери, за которой находился Старки, то ли тот произвел какой-то шорох, но странная женщина нервно повернула туда голову.

— Продолжайте! Не беспокойтесь ни о чем!

— Я сильно простудилась в молодости, когда выходила в море рыбачить с отцом и братьями, и Бог не наградил меня наследниками. А братья погибли. Больше некому хранить это, — она бережно приложила футляр к груди. — Я отдаю его Вам, господин, и в ваших руках будет Большая тайна, которая поможет бороться со Злом.

Глаза мальтийки увлажнились, и в руках появилась дрожь. Но через мгновение она справилась с собой.

— Что в этом рассказе? — Cпросил магистр заинтересованно.

— Это история, как теперь я думаю, читая Библию, о кораблекрушении Святого Павла у берегов Мальты и о змее, которая хотела его укусить. А еще о том Черном человеке, который, когда все ушли, тайно, из тлеющего костра достал что-то, положил в шкатулку (Укладку) и исчез во мгле ночи.

Женщина говорила довольно связно и грамотно.

— В Библии есть рассказ об этом кораблекрушении и о змее. Но там ничего не сказано ни о каком Черном человеке. — Строго сказал ля Валетт.

— Мой предок штормом был тоже выброшен на берег в ту страшную ночь и, укрываясь за скалой, наблюдал за всем.

— Хорошо, благодарю тебя за доверие и преданность нашей Вере. Оставь пергамент, до свидания.

Мальтийка низко поклонилась, отдала футляр и вышла.

Великий магистр открыл пенал, достал пергамент и развернул его. Сомнений, что это древний документ, у него не было: кожа старинной выделки, довольно ветхая, текст зыбкий, плохо просматривающийся. Хранили неправильно.

Он окликнул Старки.

— Что вы думаете об этом, сэр? — Cпросил ля Валетт.

Старки все видел в щель дверного проема и все слышал.

— Если вы, гроссмейстер, дадите мне два дня поработать с этим документом, порыться в наших архивах, библиотеке, я, думаю, смогу ответить на ваш вопрос, — сказал рыцарь.

Магистр опять отметил выдержку и рассудительность своего секретаря.

— Хорошо, жду доклада через два дня. От всех прочих дел на это время Вы освобождены. Разумеется, все должно быть в строжайшем секрете.

— Разумеется, гроссмейстер, — ответил Старки, взял пенал, поклонился и удалился из залы.

По истечении этих пары дней сэр Старки был на аудиенции у великого магистра. Он принес пергамент и еще папку с какими-то документами.

Ля Валетт сразу заметил, что лицо Оливера, обычно бледное, было в красных прожилках волнения, глаза стального цвета, всегда холодные, были красные, веки набухшие от напряженного труда.

— Доброе утро, великий магистр.

— Доброе утро, дорогой Оливер! Садитесь вот здесь у камина. Я вижу у вас серьезные новости. Сейчас подадут горячего меда.

Сэр Оливер положил на стол магистра документы и сел к огню.

— Пергамент подлинный. Датировать его можно примерно 300–400 г. от рождества Христова. У нас в архивах есть пергамент этого же периода с таким же способом нанесения текста. Что касается самого текста, то события о кораблекрушении апостола Павла относятся к 60 г. н. э. и за большой промежуток времени в несколько поколений, некоторые факты и их смысл могли быть искажены. Здесь, в папке, мой перевод текста пергамента и те архивные материалы, выписки из книг, что могут Вам потребоваться, сир. Кое-где я приложил свои записки, — сэр Старки сделал паузу и, когда уже встал, чтобы удалиться, добавил, — Я думаю, этот пергамент крайне важен для Ордена и всех христиан! Свои соображения, как он увязан с историческими событиями в Византии, на Родосе и прочее я, если позволите, выскажу несколько позже. — Старки удалился с поклоном.

Гроссмейстер прочел перевод сэра Оливера. В глубокой задумчивости подошел к окну. Уже рассвело. Наверное, где-то 7 утра. Он любил вставать рано и главные вопросы обдумывать утром. А уж тем более принимать важные решения. Хотелось выйти из сырого помещения (зима на Мальте влажная) в сад, но шел дождь с песком. Здесь его называли «африканским». Африка близко, и мавританский ветер Сирокко нес колючий песок на юго-восточную Европу!

— 8 -